— Прекрасно! — согласился Хейниш, — Кстати, Адольф, сейчас у нас плодотворно работает группа ученых и деятелей культуры из штаба «Кюнсберг» во главе с картографом министерства иностранных дел, гауит–штурмфюрером СС господином Краллертом. Так вот, — специально подчеркнул Хейниш, — они сожгли все материалы, какие только нашли, какого–то Косты Хетагу–рова, но и до сих пор охотятся за его вредоносными рукописями и черновиками. Чтобы и памяти о нем не осталось! Недочеловеки — унтермешпи не имеют права на собственную историю и культуру.
— Полностью с вами согласен. Этот полезный и эффективный метод сейчас применяется во всех оккупационных войсках.
— Вы и не представляете себе, Адольф, как приятно мне было с вами поговорить, я рад, что мы понимаем друг друга с полуслова. Во фронтовых условиях — слово чести! — это роскошь.
— Если так, то я счастлив, что доставил вам несколько приятных минут.
— Теперь скажите мне, Адольфа вам нужна какая–нибудь помощь в работе над книгой? Возможно, общая консультация… Ну, о бытовых условиях я и не говорю — прекрасная квартира с прекрасной хозяйкой вам обеспечена! Сознаюсь, — Хейниш многообещающе усмехнулся, — и квартиру, и — главное — очаровательную хозяйку специально для вас сберег, потому что до них наш здешний мужской персонал очень охочий! Машину — само собой…
— Искренне признателен вам, господин Хейниш! Скажу тоже со всей откровенностью: я надеялся на ваше внимание, но такой прямо–таки отцовской заботы, честно говоря, не ожидал… В отношении консультации. Вероятно, мне следует больше ездить и присматриваться, а не консультироваться. Поймите меня правильно. В Берлине меня, кажется, основательно просветили — от Веделя до рейхсминистра Геббельса. Вот в доказательство последнее высказывание рейхсминистра пропаганды в отношении Кавказа. — Шеер во второй раз за день вытаскивал на свет божий дневник: — «Мы захватили страну на Востоке не только для того, чтобы владеть ею, но и для того, чтобы прежде всего организовать ее для себя. Мы ведем войну за уголь, железо, нефть. Если до назначенного нашим командованием времени закончатся бои на Кавказе, мы будем иметь в своих руках богатейшие нефтяные области в Европе. А кто захватит пшеницу, нефть, железо и уголь — тот выиграет войну». После беседы в верховном командовании меня не оставляет мысль, что свою будущую книгу я мог бы назвать и так: «Завоевание Индии на Кавказе». Так что прицел моей научной разведки дальний.
— Если не секрет, с кем имели разговор в ОКВ?
— Какие от вас, господин Хейниш, могут быть секреты? По этому вопросу меня подробно инструктировал руководитель отдела пропаганды генерал Ведель. По просьбе самого рейхсминистра доктора Йозефа Геббельса. Так что…
— Так что вам нужно лишь мое разрешение на свободное перемещение по всей фронтовой и прифронтовой полосе, — широко усмехаясь, отметил Хейниш.
— Очень было бы желательно, чтобы не беспокоить вас каждый раз и не надоедать бесконечными просьбами…
— Давайте ваш мандат. Ого! — воскликнул он, когда развернул документ. — Я опять искренне радуюсь за вас, Адольф, — такой я видел лишь у самого Дитриха!
В памяти всплыла фраза, сказанная на загородной даче под Тбилиси. Шеер: «Хотя меня прекрасно знает выдающийся деятель министерства рейхспропаганды доктор Отто Дитрих».
— Разве Дитрих здесь? — спросил. — Я с ним хорошо знаком.
— Теперь вы его увидите только в Берлине. На днях он улетел от нас после окончания съемок новых документальных фильмов для фирмы «Уфа — фильм».
— Жаль…
— Веселее, Адольф, вас ждет здесь отменное общество! Неужто вы уже забыли, как я позаботился о вас?
— О нет, господин Хейниш…
— Ну то–то же! А теперь последний вопрос: что слышно о вашей матери?
— Ничего особенного.
— Надеюсь, вы не разделяете ее странных взглядов?
— Ну что вы, герр штурмбанфюрер? Мы с отцом не одобряли ее недостойное немки поведение. Одного того, что она пренебрегла вашей искренней дружбой и запретила посещать наш дом…
— Да, да, — осуждающе покачал головой Хейниш. — Ваша мамочка — женщина с норовом. Чуть не погубила карьеру вашего отца и мою в придачу… Но, к счастью, все тогда хорошо обошлось!
