Ой-ой-ой, здравствуй, метрополитен! Здесь кое-что изменилось. Мне очень понравился автомат для продажи проездных билетов. Причины две: во-первых, у кассы огромная очередь, а возле него никого, во-вторых, он выглядит так уродливо, что сразу понятно, что он made in Russia. 17 рублей — небольшие деньги, только у меня их не было. Бросил в обменник сотку евро и тут же получил рубли. Совсем забыл, что неприятности в Москве — это всего лишь вопрос времени, и не успел я повернуться, как меня окликнули:
— Документики имеются?
— Да, конечно.
Достаю паспорт и передаю сотруднику милиции небольшого роста с фуражкой больше его головы раза в четыре. Он в синтетической форме, помятой так сильно, что напоминает спортивную «Adidas» времен перестройки.
— М-да, придется вам пройти со мной до участка, Виталий Юрьевич.
— А почему? Не понимаю. Что не так?
— Помимо того, что вы в нетрезвом виде тут ходите, у меня ваш паспорт вызывает подозрение, уж очень новый он у вас, хотя тут написано, что получали давно.
— Я не понимаю, о чем вы, мне нужно позвонить своему водителю, меня просто давно не было в стране.
Поняв, что телефон забыл в машине, я стал намного вежливее.
— Вы не подскажете, откуда могу позвонить, я ведь имею право на звонок?
— Вам тут не США, давайте в участке разберемся.
— Может, вы меня отпустите? Обещаю, могу нассать на свой паспорт, лишь бы он выглядел более настоящим.
— Вы мне — что? Нахамили?
— Нет, извините, это из-за перелета, хотел сказать, может быть, как-нибудь решим это недоразумение по-иному?
— Ну-у-у, сами подумайте как, только быстрее, а то моя смена заканчивается.
Он передал мне паспорт, и я положил часть полученных рублей между страницами. Полет паспорта от моей руки и обратно длился меньше секунды. Копперфильд, сука!
— Аккуратнее, Виталий Юрьевич.
Оскорбленный, иду ко входу в метро с явным желанием не на паспорт поссать, а ему в рот. Животное, надо же такое сказать — аккуратнее! Ну что за идиот!
Раньше по эскалатору бежали те, кто справа, теперь несутся все, кругом реклама, все с мобильниками и айподами. Жду поезда и понимаю, что за первые два часа пребывания в стране успел напиться, вспотеть и столкнуться с государством в лице этого рахитика в фуражке. Папа мне говорил в детстве, что фуражка деформирует череп, но он не знал, что в лучшую сторону (в финансовом плане). В непонятных ситуациях выручает юмор. Но как только вошел в вагон, чувство юмора пропало мгновенно. В вагоне каждый третий был бухой. Не успел занять место, как меня толкнула старуха, да так, что я грохнулся на пол.
— Пить надо меньше…
— Иди на хуй, бабуль, тебе на тот свет скоро, а ты хочешь взять с собой и других!
