Надежда Григорьевна прищурилась.
— Соня, да? — догадалась она спустя две секунды. Я молча кивнул. — Поняла. Я постараюсь помочь тебе в этом вопросе.
— Благодарю, ваша светлость, — кивнул я, хотя был уверен, что повлиять на возможность нашего брака с Троекуровой великая княгиня не в силах.
— «Ваша Светлость», «Ваша Светлость», хватит уже. Чего ты заладил? Сам же сказал, что мы — «семья». Вот и зови меня «мамой».
— Как скажете, мама, — усмехнулся я. — И по поводу наследования титула великого князя спустя много-много лет, — начал я, а женщина вновь нахмурилась. — Знаете, я искренне верю, что вы с отцом ещё подарите мне и сёстрам младшего братика. Правда, для начала вам следует помириться.
Великая княгиня не смогла сдержать смущённой улыбки.
— Какой взрослый у меня, оказывается, сын, — покачала она головой.
После обеда из школы вернулась Алиса, с которой я и столкнулся в столовой.
— О, привет, — улыбнулась девушка. — Так неожиданно видеть тебя дома.
— Не переживай, жить в вашей московской усадьбе я не собираюсь, — улыбнулся я в ответ.
— Отчего же? — чуть погрустнела моя «старшая сестрёнка». — Отсюда до «Алой Мудрости» рукой подать. Удобно же!
— Я уже обжился в своей усадьбе, — пожал я плечами.
— Жаль, — вздохнула она, но затем бодро продолжила: — Знаешь, сегодня в школе все только тебя и обсуждали.
— Могу представить, — хмыкнул я. — Поэтому ты так рано? Сбежала от сплетен?
— Нет, — смутилась она. — Просто решила отдохнуть от дел учсовета. Да и тебя с Соней не было, а без вас скучно.
Я почувствовал, как что-то кольнуло в груди.
— Софья Антоновна не вернулась из Выборга?
— Из Выборга? А, ну да, она же вчера после суда сказала, что нужно вернуться домой. Нет, почему-то они не улетели. У неё и князя появились какие-то важные дела в Москве.
На миг я задумался, вчера сразу после суда я звонил своей будущей супруге. Правда, разговор у нас получился весьма скомканный. Она сослалась на срочное дело, а я попросил позвонить, как освободится.
До сих пор не звонила, да и я был занят и не заметил.
— Надеюсь, скоро разберутся со своим завалом, — бодро произнёс я. — Ладно, Алис, нам с твоим отцом нужно ещё съездить на базу.
— С нашим отцом, — подняла указательный палец вверх «сестричка». Хихикнула, а затем посерьёзнела. — Что-то серьёзное?
— Ничего, просто знакомство с ратью рода, — равнодушно ответил я.
— Быстро ты, — одобрительно покачала головой девушка. — С ходу берёшь быка за рога.
— Я лишь хочу обезопасить всех членов моей семьи.
Простившись с Алисой, я вышел в гостиную. Удобно расположившись в кресле, достал телефон и без колебаний выбрал контакт: «Царица Троекурова».
Длинные гудки.
Долгие длинные гудки…
Трубку так и не взяла.
Выдохнув, я потёр переносицу. Вот и что это, Форкх меня дери, такое? Нет, я, конечно, допускаю, что у Троекуровых могут возникнуть какие-то проблемы. Но… Как-то внезапно Софья сбежала из зала суда. И если бы они с отцом заранее планировали улететь обратно в Выборг после заседания — улетели бы. Насколько я понимаю, снегопада ночью не было. А раз не улетели, то что? Можно предположить, что пилот не ожидал полёта обратно и отправился отдыхать, а самолёт не успели подготовить к вылету, Троекуровы приехали в аэропорт, решили, что ждать не будут и отправились в Московскую усадьбу…
Всё как-то натянуто…
Софья расстроилась из-за того, что я Оболенский? Решила, что никто меня из рода не выпустит и теперь страдает?
А почему тогда трубку не берёт? Она девочка рассудительная, хотя бы поговорить со мной удосужилась бы.
С другой стороны, рядом со мной Софья всегда ведёт себя со мной несколько по-иному, чем с другими…
За всеми этими мыслями я не заметил, как оказался в машине на заднем сиденье рядом с «отцом». От водителя и телохранителя нас отделяла звуконепроницаемая перегородка.
— Скажи, у тебя хорошие отношения с князем Выборгским? — спросил я.
— Смею полагать, что неплохие, — кивнул Арсений. — Но близкими друзьями нас не назвать.
— А номер его телефона у тебя есть?
— Есть.
— Здорово, — я улыбнулся, а затем изложил своему старому слуге свою небольшую просьбу.
