После обмена подарками мы все вместе вышли во двор, смотреть, как запускают фейерверки и самим запустить парочку. Когда вернулись обратно в квартиру, Вадим отвёл тётушку в сторону.
Спустя две минуты она зашла в гостиную с новым колье на шее. Следом плёлся смущённый, но довольный Вадим.
* * *
Второго января я посетил очередной светский вечер. Поводом к нему послужило открытие художественной галереи. Перед тем как отправиться туда, я долго ломал голову, кого бы взять в спутницы. С Катей я уже на подобном приёме был. Знакомые княжны мало того что птицы высокого полёта, так ещё и ни одной не было сейчас в Москве. Позвать какую-нибудь знакомую аристократку из лицея? То же не очень хороший вариант. Ладно бы я лично мог встретиться, чтобы пригласить — но ведь каникулы. А для звонка или письма мы не настолько близко знакомы.
Нужен был кто-нибудь из друзей. Может, из клуба инженеров или учсовета? Нет, не настолько близко знакомы. Машу Роднину? Ну нет, не люблю я связываться с теми, на кого положил взгляд кто-то из моих друзей.
Даже промелькнула мысль пригласить танцовщицу из «кущ». Но это будет совсем уж неуместно.
Если бы не настораживающие действия дворянина Чудинова, взял бы с собой тётю Мари. Собственно, так я и намеревался поступить в самом начале. Но всё-таки решил по возможности держать её подальше от аристократов. По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что именно затеял Канцлер.
Одному идти тоже не вариант — так я дам всем знак, что готов к предложениям. Но я предпочёл бы не получать предложения, на которые буду вынужден ответить отказом.
Сделав круг в размышлениях, я вернулся к кандидатуре боярыни Морозовой.
А она и не против.
К тому же вечером после приёма мы поехали к ней…
— Фух, опять ты был в центре внимания. Сколько сегодня раз тебя приглашали на приёмы? — сделав глоток вина из бокала и развалившись на софе, спросила Катя.
— Четыре.
— Ты сейчас прямо на коне. Ну ещё бы, чемпион, отмеченный интересом Канцлера. Даже если не пытаться затащить тебя в род через матрилинейный брак, то навести мосты на будущее — святое дело. А то и просто без всякой матрилинейности выдать за тебя дочурку. И получить в зятья будущего Гуру, преуспевающего дельца и в скором времени майора имперской армии.
— Я не собираюсь идти в армию, — лениво ответил я.
— Ты мне говорил. Но они-то этого не знают. Ах, — она махнула рукой. — Боги с ними. Вот что лучше скажи, — она лукаво стрельнула глазками в мою сторону. — Знаешь ли ты…
— Вдоль ночных дорог.
— А?
— Ничего. Извини, продолжай.
Катя неодобрительно покачала головой и вздохнула. А затем весьма серьёзно проговорила:
— Знаешь ли ты, что тебе предстоит сделать, когда получишь личное дворянство?
— Много чего, — в тон ей ответил я. — Что конкретно ты имеешь в виду?
— Тебе предстоит выбрать сюзерена! Кому могут присягать дворяне?
— Это экзамен, что ли? — поморщился я. — На вступительных уже отвечал — императору и боярам. Если развернуть, дворяне бывают имперские, имперских бояр, княжеские и княжеских бояр.
Так-то все князья в широком смысле считаются боярами.
— Вот, — Катя подняла указательный палец, — ты можешь выбрать, кому присягнуть. И… боярский род Морозовых имеет одно вакантное место в списке вассальских родов. Мы будем рады тебя принять.
Очаровательно хлопнув ресничками, они выжидательно посмотрела на меня.
— Извини, милая, но я вижу над собой только императора.
И не Игоря Рюриковича, а своего отца.
— Эх… ну попытка не пытка. Я не могла не спросить, — невозмутимо ответила боярыня Морозова.
— Я знаю. И ценю это в тебе. Если бы ты не попыталась затащить к себе столь ценный кадр, — я указал на свою грудь. — Я бы в тебе разочаровался.
— Ох-ох, какие громкие слова! Будто я тебя хоть раз разочаровывала.
— Нет, — я поставил бокал на стол и подсел на софу к боярыне. — Ты всегда доставляешь мне радость.
— Ах ты… м-м-м… — договорить она не успела, так как я накрыл её губы поцелуем.
* * *
Четвёртого января жители империи вышли на работу после двухнедельных каникул. Ну а меня ждала «Алая Мудрость».
— Как же я по всем вам соскучилась! — не сдерживая эмоций, выпалила Яна, когда мы собрались все вместе в классе. — Будто сто лет не виделись!
