Краткая философская и литературная форма — максима, отрывок, осколок — позволила создать столько необычайных и фундаментальных произведений (от немецких романтиков, включая Ницше, Лихтенберга и до Чорана и многих других), что нельзя пренебрегать ее новаторскими возможностями и верой в то, что о непостижимом целом можно судить по его малой части. Нас всегда будет манить соблазн разобрать по косточкам и разложить по полочкам собственное или всеобщее существование. Услышав тот или иной афоризм, золотую мысль, суперсентенцию, мы подумаем: «Вот оно!» — то есть на минуту поверим, что эти случайные слова и есть та самая наиправдивейшая правда, которую надлежит запомнить. А через час о ней забудем. Таков ритм нашего мышления: мечта то о мгновенной концентрации, сжатии максимума до минимума, то — о длительной экспансии, бесконечном обдумывании каждой детали и каждого «но».
Возвращаюсь на землю, то есть к опроснику. Когда мы оказываемся в поле зрения телекамеры или нетерпеливого читателя «Vanity Fair», то сразу попадаем в порочный круг: ведь, чтобы полностью раскрыться, нам следовало бы, собственно говоря, молчать. Публично обнажаясь забавы ради в скоропалительной медийной игре, мы вступаем на территорию социальной игры, располагаемся в пространстве диалога между подлинным мнением о себе и впечатлением, которое хотелось бы произвести. Между сутью дела, которую — кажется — нам временами удается ухватить, и видимостью, которую мы создаем. Между желанием исповедаться и побуждением представить себя в «выгодном свете».
По большинству ответов в телепередаче Пиво и по многим из «Vanity Fair» заметно, что сейчас выгоднее не резать правду-матку, а произвести яркое впечатление. Именно к этому тяготеют в наши дни подобные развлечения. Лучше всего выглядят те участники, которые, хоть немного и раскрываются, однако не забывают, что они на сцене, а не в исповедальне. Рекомендуется: легкая самоирония (Джули Эндрюс, например, издевается над своим носом), искусное жонглирование словами вкупе с упоминанием кое-каких фактов из жизни.
Актер Пол Ньюмен упорно повторял одну и ту же шутку о двух галстуках: «В чем твоя экстравагантность?» — «Ношу два галстука». — «Какие качества ты больше всего ценишь в мужчинах?» — «Два галстука». — «Что тебе больше всего не нравится в самом себе?» — «Что у меня всего лишь два галстука». Окей, Пол, два галстука, так два галстука.
Баптист Джеймс Браун чистосердечно (на это мало кто отваживается) ответил на все вопросы. Много было сказано о Боге и баптистской Церкви. Браун не любит лентяйства, в мужчинах ценит благородство, сожалеет, что мало знает об американских индейцах. Его любимый герой — предводитель апачей Джеронимо, любимые имена — библейские. Все это в целом вызывает уважение и наводит скуку. Поэтому поспешим перейти к более остроумным ответам. Самой лучшей, анкетой анкет, «Vanity Fair» признал анкету юмориста Фрэна Лебовица, который, отвечая на любой вопрос, обходился одним словом: «При каких обстоятельствах ты лжешь?» — «До». — «Когда твой вид тебе больше всего не нравится?» — «После».
Издатель сборника «Vanity Fair» сам указывает читателю на лучшие ответы, вынося в подзаголовки наиболее любопытные и вкусные. «Самое разрекламированное достоинство: 60 сантиметров в талии» (Лорен Бэколл, легенда Голливуда). «Самое экстравагантное во мне: моя карта Visa» (Тони Беннетт, эстрадный певец). «Любимое путешествие: последняя миля до дома» (Джонни Кэш, исполнитель музыки кантри) или «Отсюда до холодильника с пивом» (Пол Ньюмен). «В друзьях более всего ценю зарядное устройство для аккумулятора и буксирный трос» (Том Уэйтс, музыкант). «Мой девиз: „Крепость не сдавать, я иду!“ — это в школьном возрасте, а теперь: „Да пошли вы…“» (Майк Уоллес, тележурналист). «Когда и где я была счастлива: между двумя замужествами» (Хеди Ламарр, кинозвезда, изобретатель). «Что меня больше всего пугает: пересчет километров в мили» (Дэвид Боуи, рок-музыкант).
Где вам хотелось бы жить?
«Мне не хотелось бы жить в Америке, но иногда хочется. Не хотелось бы жить под открытым небом, но иногда хочется. Мне нравится жить во Франции, а иногда — нет. Мне не хотелось бы жить на джонке, но иногда хочется. Мне не хотелось бы жить с Урсулой Андресс, но иногда — да», — писал Жорж Перек. Нет, нет, это не ответы французского писателя на опросник Пруста. Это — его эссе «О том, как трудно вообразить идеальный город».
