— Аниран… — Фелимид, было, решил подать голос. Но его перебили.
— Вряд ли стоит называть непутёвого мужа моей дочери — примо. Репутации у него больше нет. Он всего лишь вероотступник… А изгнан он был действительно по моему желанию…
— Не только я, но и Мириам, — успел напомнить Фелимид.
— Верно, — не стал увиливать Эоанит. — Дочь я тоже наказал. Эти двое совершили богохульство: усыпили стражу, тайком пробрались ночью в святой храм, разбили хрустальный саркофаг и до утра читали запретную книгу. Читали вместе, как заговорщики. А когда их обнаружили утром, они ничего не отрицали. Они заявили, что только так могли узнать, какие тайны от них скрывает святая церковь.
— Какую книгу? — я, кажется, начал понимать. — Неужели «Книгу Памяти Смертных»?
— Всё верно, аниран. Я вижу, ты слышал о ней?
— Слышал, конечно. Святой отец Элестин часто рассказывал о ней. Но почему она запретная? Разве не каждый желающий её может прочесть?
— Только принявший сан, только впустивший в сердце истовую веру может прикасаться к главной святыне. Только святой отец может быть допущен к чтению, — моментально ответил Эоанит. — Все остальным, кто познал силу букв, доступна копия, что хранится в книгохранилище… Эти же двое наплевали на запреты. Они едва не загубили ветхую книгу, за что получили, по моему мнению, слишком лёгкое наказание.
— Враньё, — прошипел Фелимид. — Мы едва прикасались к страницам. Мы многое даже прочесть не успели.
Эоанит сурово свёл брови, будто собирался окончательно разобраться с Фелимидом прямо здесь и сейчас. Но я ни за что бы этого не допустил.
Видимо, Фелимид заметил взгляд Эоанита, а потому торопливо обратился ко мне.
— В книгохранилище копия не полная, аниран. Как я уже говорил. Нет смысла терять время на то, где нет всех ответов… Поверь мне.
— Я тебе верю, мой друг.
— Очень жаль, — Эоанит изобразил разочарование. — Надеюсь всё же, аниран достаточно самостоятелен, чтобы делать выводы и принимать решения самому. Надеюсь, он не поддаётся чужому влиянию. Это очень важные качества для любого человека, но для анирана в особенности… Рад был увидеть тебя, аниран. Увидеть целым и невредимым. Честно признаюсь: ты первый посланник небес, кого я увидел своими глазами. Я много слышал о других и уже имею о них общее представление. Тебя же я пока не знаю. Но не сомневаюсь, что мы найдём общие темы для разговоров и цели, к которым будем стремиться вместе, — он взмахнул рукой, призывая свиту вновь окружить его плотным кольцом. — Обращайся к эстарху Эриамону — моей правой руке в вопросах веры, — если будет в чём потребность. Вон он. На его голове тиара из серебра.
Свита местного понтифика вновь пришла в движение. Пожилой седобородый мужчина, едва ли не старше профессора Гуляева, выдвинулся вперёд и поклонился. На голове его крепко держалась серебряная тиара с тем же символом в центре.
— Буду рад оказать анирану любую помощь, — пообещал он, приблизившись.
Я поклонился в ответ и уже собрался распрощаться с Эоанитом, так как он более чем прозрачно намекнул, что наша первая встреча подошла к концу. Но его такие мелочи не волновали. Больше никаких сомнительных любезностей я от него не услышал. Как настоящий англичанин — не прощаясь, — он резко развернулся и направился в сторону дверей, за которыми ранее скрылся король. А человеческая стена, прокладывающая ему путь, вновь принялась расталкивать помехи.
— Никогда не сомневался, что на Мириам ему плевать, — тихо прошептал Фелимид за моей спиной. — Она не раз рассказывала, как он в лицо говорил ей, что она его разочаровала. То ли по причине легковесного поведения в юные годы, то ли за любовь ко мне, то ли за своеволие в мыслях. Она говорила, он уготовил ей какую-то роль. Но она, по его словам, давно сбилась с пути и уже никогда не станет такой, какой он хотел её видеть.
— Да уж. К её смерти он отнёсся крайне равнодушно. Будто не отец он ей вовсе.
— В его сердце, мне кажется, никогда не было любви. Он всегда желал лишь одного — власти. И опасался тоже лишь одного — её потерять.
Я задумчиво смотрел на удаляющую спину в странных белых одеждах и думал о том, что Эоанит предпримет, когда поймёт, что эту власть я собираюсь отобрать.
