– Ты знаешь, кто я и с кем я? – заявила нахалка, склоняясь над ним, как надзиратель в каторжной пересылке.
Прима намекала на покровителя. Ну, ну. В театре уже стало известно, что князь подал в отставку и лишился своего могущества. Говорят, распрощался со всеми, покинул Петербург и уехал с женой в родовое имение.
– Я помню, кто ты. А ты помнишь, кто я?
Мариус тряхнул остатками некогда кудрявой шевелюры и резко встал. Прима отшатнулась от неожиданного отпора.
– Кто? – глупо спросила она, округляя красивые, но воспалённые глаза.
– Главный! Ба-лет-мей-стер! Понимаешь? Главный.
Он пошёл в наступление. Прима-балерина сделала шаг назад.
– Кто мне срывает репетиции из-за нелепых капризов?
– Кто слухи про меня распускает?
– Кто ни во что не ставит ни меня, ни мои распоряжения?
С каждым вопросом Мариус продвигался на шаг вперёд, а балерина отступала.
– Значит, это подселение – мера перевоспитания? – спросила она, останавливаясь.
Прима не дождалась ответа и села в кресло посетителя. Мариусу стало её жаль. Он подошёл и присел рядом.
– Людочка, прелесть моя, успокойся. Выпей чаю, – сказал он, пододвигая к ней дымящуюся чашку.
Балерина судорожно схватила чашку и сделала несколько глотков сразу.
– Пойми, наконец, что Элечка Черникина молода и талантлива. Да. Уступи ей дорогу.
Прима фыркнула, отодвигая чашку.
– Нет, даже не спорь! Ты должна это признать. Тем более говорят, что твой покровитель на покой ушёл, – добавил он с усмешкой.
Она зыркнула ядовито, побагровела, встала и двинулась к выходу.
– Смирись! И не поубивайте там друг друга, – крикнул ей вдогонку Мариус.
Прима остановилась в дверях и оглянулась на него.
– Чай твой вонючее дерьмо! И все твои балеты дерьмо! И сам ты, Мариус, дерьмо!
Передразнивая картавость балетмейстера, прокричала балерина и вышла, громко хлопнув дверью.
Афиша, висевшая рядом с дверью, закачалась.
Анхен отпустила его руку. Вот так, значит, он успокаивал отверженную любовницу.
– Вы приму вчера чаем не поили разве? – спросила она как бы невзначай.
Господин Потапов недоумённо повернулся к ней. Художница взяла чашку с его стола. Там ещё что-то плескалось. Посуду мыть здесь, видимо, не принято вовсе. Впрочем, им это на руку. Доктор Цинкевич заинтересованно повернул в её сторону голову.
– Поил, вероятно. А что? – ответил господин Потапов.
– А то, мил-человек, что госпожа Пичугина была отравлена, – сказал господин Громыкин.
Сам же дознаватель с удивлением глянул на помощницу. Откуда она узнала про чай?
– Вы что меня подозреваете?! – возмутился балетмейстер, отходя к высокому окну со шторами, похожими на занавес – как будто вышел на заключительный поклон.
– А почему бы нам Вас не подозревать? Почему? – спросил дознаватель, округляя глаза-пуговки. – Она у Вас чай пить изволила. У Вас. И шашни с ней водили Вы.
Господин Громыкин встал, по-хозяйски прошёлся по кабинету и, наконец, распорядился.
– Обыскать здесь всё.
Городовые, топтавшиеся в приёмной, вошли. Они сначала робко – не привыкли служаки золочёные кабинеты осматривать, всё больше воровские вертепы на Лиговском да трущобы перетряхивали, потом смелее начали обыск.
– И что, скажите, что со второй убитой тоже не грешили? Нет? Тоже покровителя боялись? А почему же тогда стали продвигать? – засыпал вопросами хозяина кабинета господин Громыкин.
– Элечка Черникина подавала надежды, – кратко и изворотливо ответил господин главный балетмейстер.
Господин Самолётов подошёл к начальнику и молча преподнёс ему несколько писем – нашёл в одном из ящиков стола. Дознаватель вытащил из кармана пенсне, водрузил его на кончик носа, просмотрел записки бегло и, улыбаясь, уставился на господина Потапова. Балетмейстер стоял у окна и нервно закручивал кончик уса.
– Что Вы на меня так смотрите?! – не выдержал он напряжённого молчания.
– Смотрю на Вас и удивляюсь, – сказал господин Громыкин.
– Чему же?
– Прикидываю, как далеко Вы зайдёте в своей брехне. Мы нашли любовные записки к Вам, – сказал сыщик и бросил бумаги на стол. – И писала их явно не супруга, данная Вам Богом. Здесь не только от Вашей протеже. Тут три разных почерка. И поверьте мне на слово – сличим и установим, кто сие писал. Сличим и установим.
