Женщина резко смяла в пепельнице недокуренную сигарету и язвительно бросила:
– Вот именно, что как всегда! Жан расплющит нас с Батоном… Извините, с Петром Владимировичем. Расплющит, вот как эту сигарету. Ну, скажи ему, Петя! Ты что, воды в рот набрал!? Тебя, между прочим, тоже касается, – она пихнула соседа локтем.
Тот промычал:
– Ну, я и говорю. Грохнет он нас. Конкретно. Ага.
– Что за паника? – недовольно поморщился «серый человек».– «Грохнет», «расплющит»… Во-первых, это сейчас не тот Замоскворецкий, которого вы помните, это – монах, так сказать, святой отец. Возможно, конечно, он маскируется, но вряд ли. А во-вторых, зачем вам тогда столько боевиков? Может, нам перестать закрывать глаза на факт существования в нашей столице этого отряда и расформировать его наконец? Раз от ваших ребят все равно нет никакой пользы. Если они даже вас, своих хозяев, не могут защитить от одного человека? Да что я вас уговариваю, как маленьких, а? Давайте, многоуважаемая Екатерина Францевна и Петр Владимирович, будем считать наш брифинг успешно завершенным. В заключение еще раз объясню задачи… – И «серый человек» детально повторил то, что говорил в начале беседы.
Глава шестая
«ЖАН ВОЗВРАЩАЕТСЯ!»
А он придет и приведёт за собой весну,
и рассеет серых туч войска.
А когда мы все посмотрим в глаза его,
на нас из глаз его посмотрит тоска.
(Виктор Цой)
18 августа 2006 года весть о «воскресении» легендарного Жана Замоскворецкого, считавшегося убитым в 2002 году, облетела Москву. В криминальных и деловых кругах столицы этому удивлялись, в это не верили, этим восторгались, этого боялись. В разговорах всевозможных брокеров и дилеров, в спорах лавочников «Горбушки», в ругани уличных девиц и их сутенеров и даже в беседах государственных мужей в этот день постоянно можно было услышать: «Жан возвращается!», «Жан вернулся!» В то же время милиция, словно по команде, сохраняла удивительное безразличие к этим сенсационным слухам, не пытаясь их даже проверить.
Он действительно вернулся… Инок Лазарь появился в зале прилета аэропорта «Шереметьево-1» в потертом подряснике, выцветшей скуфейке, кирзовых сапогах, с домотканой переметной сумой на плече. Его длинные светлые волосы были стянуты сзади резинкой и заправлены за воротник подрясника. Инок потрепал свою от природы небольшую бороду и огляделся. К нему устремилось трое мужчин. Встречавшие не уступали Лазарю атлетическим телосложением и потому со стороны можно было подумать, что члены какой-то спортивной команды встречают своего духовника. Четверка, набирая шаг, проследовала под любопытными взорами сограждан к черному джипу. Кроме зевак Лазаря проводили к машине еще две пары внимательных глаз. Наблюдавшие находились на противоположных концах холла, через который выходил из аэропорта Лазарь. Это были те же двое, что накануне вечером подошли с разных сторон к одной из пятиэтажек города Сочи…
Джип сорвался с места. К нему, образовав колонну, присоединилось еще несколько машин. Кавалькада вскоре выехала на кольцевую дорогу, а через некоторое время свернула за город и скрылась в одном из элитных дачных поселков закрытого типа.
Когда джип с Лазарем миновал трехметровые бронированные ворота и остановился у мраморного крыльца загородного особняка, бритый накачанный мужчина, смотревший из окна второго этажа на высаживающегося из машины инока, матерно выругался. Потом вытер выступившую на бритом черепе испарину и упавшим голосом сказал стоявшей рядом женщине:
– Вот вырядился, подонок. Все, Гретхен. Сейчас он нас кончит. Конкретно.
Женщина с презрением посмотрела на мужчину и прошипела:
– При нем я тебе не Гретхен, а Екатерина Францевна. Не вздумай перепутать. И вообще не бэзай, Батон, ты же мужик. Посмотрим еще, кто кого.
Батон поскреб бритый затылок и поддакнул, нервно посмеиваясь:
– Будем надеяться, что мы его. Как говорится, бабло всегда побеждает зло!
Инока Лазаря проводили в гостиную второго этажа, обставленную в стиле ампир. Войдя в нее, Лазарь увидел группу людей, застывших в напряженном ожидании, словно в музее восковых фигур. Двое – женщина и мужчина – сидели на роскошном диване, выпрямившись по струнке. По бокам от них находилось шесть охранников, по трое с каждой стороны. Один охранник держал наперевес снятый с предохранителя автомат Калашникова. У остальных поверх рубашек были надеты портупеи, оттянутые пистолетами.
