Прознав, что в доме гости, он пошел поглядеть и как раз набрел на стоявших на террасе мужчин. Услышав шаги, альтау обернулся и запнулся на полуслове, а потом медленным движением снял свои зеркальные очки и принялся созерцать Виктора.
— Это Виктор Делано, — сказал Кэт, когда тот сообразил поздороваться.
Альтау надел очки обратно; просто оторопь брала, как от них менялось лицо.
— Значит, это и есть тот друг, который тут с вами живет? — осведомился Черрал, продолжая в откровенку разглядывать Виктора. По губам неудержимо расползалась усмешка. — Какой замечательный друг. А я-то все думал…
— Перестань, — поморщился Кэт. — Дел, не пойти ли тебе в гостиную?
Виктор не тронулся с места. Ему хотелось понять, чего хочет этот странный гость братца Кэта и чем же он, Виктор, такой замечательный.
— А окрас-то, окрас какой! — промолвил альтау с придыханием. — И ты будешь меня уверять…
— Прекрати! Дел, шел бы ты все-таки…
— А я-то, наивный, поверил, — продолжал Черрал звенящим от сдерживаемого смеха голосом, — я-то думал, а тут вон кто — друг! Нет, нет, родившемуся на Франческе не дано понять всей прелести насыщенных красок, это могут оценить только настоящие альтау.
Кэт переменился в лице.
— Довольно.
— Да я разве что сказал?! — вскричал Черрал и зашелся от хохота. — Ай, Кэттан, врунишка! Друг у него появился, скажите на милость! Ха-ха-ха! Друг!
И тут совершенно сбитый с толку Виктор был изумлен до глубины души: братец Кэт вдруг вспыхнул, отшатнулся от альтау и выскочил с террасы в сад. Черрал продолжал хохотать ему вслед, и было в его смехе что-то настолько оскорбительное, что Виктор, не разбираясь, метнулся к нему, схватил за шиворот, развернул к себе и от всей души вмазал прямо по хохочущему рту и зеркальным очкам. Он всегда был скор на расправу, и рука у него была тяжелая.
Виктор думал, что Кэт его убьет — так он был взбешен. А Черрал — тот нет, не обиделся. Он вроде бы понял, что сам напросился, и даже счел нужным извиниться. Виктор его простил — а уж Кэт само собой, разумеется, — и с тех пор они были в самых лучших отношениях.
Когда некоторое время спустя альтау опять приехал, новая жена его оказалась синеглазой и чернобровой, как Виктор Делано, только волосы не пепельные, а золотистые, поярче. Виктор все четыре года диву давался: где этот Черрал набирает себе таких красавиц?
А тут он встретился с Ленорой. Кажется, за весь вечер они с Чером двух слов меж собой не сказали, друг на друга не посмотрели, но назавтра, вернувшись из Управления, Виктор свою Ленору дома не обнаружил. По словам Анжелики, Ленора уехала сразу после обеда и ничего не просила передать. Но когда и к ночи она не вернулась, хмурый Кэт стал куда-то звонить. Он ее разыскал и передал Виктору, что с ней все в порядке; а наутро позвонил Черрал, паршивец, и принес свои извинения. Виктор послал его, ну, куда мужики в таких случаях посылают друг друга. А Кэт заметил, что это напрасно, что у альтау другие понятия и обижаться на них не надо. А тогда неожиданно обиделась Анжелика: она закричала, что Черрал лет десять уже на Франческе и пора бы дипломату привыкнуть к чужим нравам. Они с Кэтом не пойми из-за чего поссорились, а Виктор убежал от всего этого к морю, еще гремевшему после ночного шторма. Плюнул на работу, куда давно надо было ехать, разделся, бросился в мутные волны и сгоряча было уплыл чуть не за горизонт. А когда вышел из воды, братец Кэт встречал его на берегу взвинченный, злой: кажется, он вообразил себе, что Виктор поплыл топиться… Придумать такое! Вот из-за Наташи — да, мог бы; он и вправду тогда чуть не умер от горя. Но из-за Леноры! Не в первый раз она его сменяла на другого. Глупая баба: у Черрала женщины никогда не залеживались, даже самые-самые. Вот и ей он вскорости указал на дверь. И Ленора — подумать только, с ума она сошла, что ли?! — нанялась в какую-то научную экспедицию. Виктор вздохнул: жаль, конечно, если эту экспедицию как раз и погубил пират; вот уж чего бы я Леноре не пожелал, несмотря ни на что…
— Есть хочется, — пожаловался Виктор окружавшим его рыжим стенам и честно признался: — А еще, ребята, я хочу домой.
