— Я люблю тебя, — искренне признался Хольм.
Никто не понимал его так, как эта женщина. Они разделяли мысли и стремления друг друга. Лив была единственным человеком, которому он полностью доверял. Только ей было известно, что произошло с его семьей. Конечно, многие слышали о тех событиях, но со слухов, сам он никому не рассказывал свою историю. Никому, кроме Лив.
— Можно мне остаться с тобой на ночь? — внезапно спросила жена.
Йон испытал противоречивые чувства. В глубине души ему хотелось спать, ощущая рядом ее теплое тело, чувствуя аромат ее волос. Но он знал, что ничего не выйдет. Близость предполагала ожидания, которых он не мог оправдать, и обещания, которые он не мог выполнить. Лучше избежать разочарования.
— Может, попробуем снова? — испуганно спросила фру Хольм, лаская его руку. — Столько времени прошло, может, что-то… изменилось?
Ее муж резко отдернул руку и отвернулся. Он чувствовал, что задыхается. Воспоминания о собственной немощи были невыносимы. Нет, он больше не выдержит. Визиты к врачу, синие таблетки, странные насосы, выражение глаз Лив при каждой безуспешной попытке… Нет, он не может.
— Пожалуйста, уходи, — попросил он, закрываясь книгой, как щитом.
Невидящим взглядом Йон уставился в страницы книги, слушая, как супруга поднимается с кровати, выходит из спальни и закрывает за собой дверь. Очки для чтения он так и не надел.
Патрик вернулся домой поздно. Эрика сидела одна на диване перед телевизором. Детей она давно уложила, но сил убирать за ними игрушки не было, и отцу семейства пришлось лавировать между ними.
— Эбба спит? — спросил он, садясь на диван.
— Заснула в восемь. Она была совсем без сил.
— Неудивительно, — сказал Хедстрём, закидывая ноги на журнальный столик. — Что ты смотришь?
— Шоу Леттермана.[19]
— Кто гость?
— Меган Фокс.[20]
— Ооо… — протянул Патрик.
— Будешь теперь заниматься сексом с женой и представлять на ее месте Меган Фокс? — подмигнула ему Эрика.
— Вполне возможно, — ответил ее муж, зарываясь носом ей в шею.
Она в шутку оттолкнула его, но потом ее лицо стало серьезным.
— Как все прошло на Валё?
Хедстрём вздохнул.
— Плохо. Мы искали до темноты, но ничего не нашли, несмотря на помощь команды Турбьёрна.
— Ничего?
— Никаких следов. Наверное, он или она выбросили оружие в воду. Может, хоть пули что-то дадут… Их отправили на анализ.
— А что это за открытка, о которой говорил Мортен?
Патрик ответил не сразу. Он не мог делиться подробностями расследования с женой, но при этом знал, что Эрика умна и ее выводы могут помочь им в этом деле. Поколебавшись, он все же решился рассказать о странных анонимных поздравлениях фру Старк.
— Эбба всю жизнь получает открытки, подписанные буквой Й. Раньше они никогда не содержали угроз. До недавнего времени. Мортен принес нам последнюю открытку, и в ней послание совсем иного рода.
— И вы думаете, отправитель стоит за происшествиями на Валё?
— Мы пока ничего не думаем, но этим надо заняться поплотнее. Я собираюсь поехать завтра с Паулой в Гётеборг, чтобы поговорить с приемными родителями Эббы. Йоста в этом деле не мастак, как ты знаешь. А Паула умоляла позволить ей поработать. Она дома от скуки на стены лезет.
— Только пусть не перенапрягается. Беременные часто переоценивают свои силы.
— Ты такая наседка, — улыбнулся Хедстрём. — Я же отец троих детей! Значит, я и эксперт по беременным женщинам.
— Позволь кое-что уточнить! — запротестовала писательница. — Это не ты был беременным, это не у тебя была утренняя тошнота, распухшие лодыжки, судороги, изжога, и не ты двадцать два часа рожал в муках ребенка, и не тебе делали кесарево…
— Понял-понял, — взмахнул руками Патрик. — Я обещаю присматривать за Паулой. Мелльберг мне не простит, если с ней что-то случится. Он на все готов ради семьи. Этого у Бертиля не отнять.
По экрану пошли титры. Эрика стала щелкать пультом.
— Кстати, что там делает Мортен один в доме? Почему он решил остаться? — спросила она.
— Не знаю. Мне не понравилась эта идея. Мне кажется, муж Эббы не в себе. Выглядит он спокойным, но это спокойствие кажется мне обманчивым. Он как утка, которая, казалось бы, плавно скользит по воде, и не видно, как лихорадочно она перебирает лапами там, внизу. Понимаешь, о чем я?
