Это прозвучало печально. Эрика сочувственно посмотрела на Эббу, но та только улыбнулась:
— Не нужно меня жалеть. У меня есть мама и папа, которых я обожаю, и брат с сестрой. Больше мне никто и не нужен.
Эрика улыбнулась:
— Рада слышать.
Фру Старк нравилась ей все больше.
— Вам еще что-нибудь известно о ваших биологических родителях? — продолжила она расспросы.
— Нет. Я и не пыталась ничего разузнать. Конечно, мне интересно, что с ними произошло, но мне не хотелось, чтобы это влияло на мою жизнь. А еще мне не хотелось расстраивать маму и папу расспросами, чтобы они не думали, что мне их недостаточно.
— А вы не думаете, что интерес к корням возник бы с появлением у вас детей? — осторожно спросила Эрика.
— У нас был сын, — отрезала Эбба.
Эрике словно дали пощечину. Она вздрогнула. Такого ответа она не ожидала. Ей хотелось расспросить подробнее, но собеседница всем своим видом давала понять, что делать этого не стоит.
— Мы же переехали сюда. Это можно считать попыткой узнать о своих корнях, — вставил Мортен. Он нервно ерзал на стуле, и писательница заметила, что супруги неосознанно отодвинулись подальше друг от друга на скамейке. Казалось, близость была им невыносима. Атмосфера стала напряженной, и у Эрики сразу появилось ощущение, что она вторгается в чужое личное пространство.
— Я кое-что узнала о вашей семье. Если захотите, могу дать вам материалы. Они у меня дома, — предложила она.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответила Эбба безрадостно.
Она абсолютно потеряла интерес к разговору. Эрика поняла, что продолжать бесполезно, и поднялась.
— Спасибо, что уделили мне время. Я позвоню вам, или вы позвоните мне.
Она достала блокнот, записала свой номер телефона и адрес электронной почты, вырвала листок и протянула его супругам. Потом отключила и убрала в сумку диктофон.
— Вы знаете, где нас найти. Мы ремонтируем дом круглые сутки, — ответил Старк.
— Понимаю. Вы сами справляетесь?
— По мере возможности.
— Если вы знаете кого-нибудь, кто разбирается во внутренней отделке, можете нам посоветовать, — добавила Эбба. — В этом мы с Мортеном слабоваты.
Эрика хотела было уже сказать, что, к сожалению, таких знакомых у нее нет, как вдруг ее осенила идея.
— Кажется, я знаю человека, который вам подойдет. Я с вами свяжусь.
Попрощавшись, писательница вернулась к крыльцу. Турбьёрн как раз инструктировал своих сотрудников.
— Как дела? — крикнула ему Эрика, стараясь перекричать звук пилы.
— Тебя это не касается! — крикнул в ответ Турбьёрн. — Но я все расскажу твоему мужу, так что можешь допросить его вечером.
Женщина рассмеялась. По дороге к лодке она гадала, куда делись личные вещи семьи Эльвандер и почему Старки так странно себя ведут. Что стало с их сыном? И действительно ли они не знают, кто пытался поджечь их дом? Разговор с Эббой не дал ничего нового, но Эрике все равно было о чем подумать по дороге домой.
Йоста тихо ворчал себе под нос. Критику Мелльберга он давно перестал принимать близко к сердцу. Какая разница, взяты домой архивные материалы или нет? Результат важнее. Тем более что так трудно достать информацию, которая не занесена в архив! А теперь благодаря Флюгаре им не нужно часами искать нужную папку в куче других бумаг. Йоста открыл папку. Сколько часов своей жизни он потратил на размышления о том, что тогда случилось в интернате! Сколько раз просматривал эти фотографии, читал протоколы допроса и отчеты об осмотре места преступления… Но все было безрезультатно. А чтобы добиться результата, нужна методичность. Патрик попросил его составить порядок очередности, в которой они будут опрашивать участников прошлого расследования. Очень важно начать с правильного конца. Йоста погрузился в бессмысленные протоколы опроса свидетелей. Прочитав их бесчисленное количество раз, он знал, что там нет ничего полезного и что если их и читать, то смысл нужно искать между строк. Но ему было сложно сконцентрироваться. Мысли все время обращались к девочке, которая стала совсем большой. Было так удивительно увидеть ее снова и сравнить ее настоящую с той, которую он представлял в своем воображении. Старый полицейский нетерпеливо ерзал на стуле. Давно уже он не испытывал энтузиазма по поводу рабочих заданий. И хотя это дело не оставляло Йосту в покое, его мозг отказывался принимать незнакомую реальность. Отложив протоколы, он обратился к снимкам. Там были фотографии мальчиков, не поехавших домой на каникулы.
