Дом имел жалкий вид. В нем плохо пахло, он был мрачным, с закопченным потолком и стенами. Занавеска, закрывавшая кровать, была неопределенного цвета — бежевого с желтоватыми и серыми разводами. Пол был земляной. По сравнению с этим запущенным жилищем опрятный дом Албани Бонзон казался дворцом, пусть и деревенским.
— Как вы рассчитали срок родов? — участливо спросила Анжелина. — Судя по словам дядюшки, вы назвали определенную дату.
— О, это все ведьма с плато Гирель! Я встретила ее на дороге. Это было на День святого Иоанна. Она показала пальцем на мой живот и сказала, что малыш родится 6 октября. Эта ведьма никогда не ошибается.
— Хорошо. Вы должны лечь на кровать, чтобы я смогла осмотреть вас. Это ваш первый ребенок…
— Я была беременной два раза, но у меня все время бывала течка.
— Так говорят о кобылах и коровах, мадам! — возмутилась Анжелина.
— Послушайте, раз уж нам придется провести вместе какое-то время, называйте меня лучше Коралией. Вы и так выражаетесь как дама.
— Не надо опасаться образованных людей! — воскликнула Анжелина на провансальском диалекте. — Как видите, я могу говорить на понятном вам языке, если вам угодно.
— Нет, мне приятно слушать, как вы говорите. Можно подумать, что вы поете.
Коралия со вздохом встала, упершись рукой в левое бедро. Она тяжело дышала и с трудом передвигалась.
— Где ваш муж?
— Ив работает на лесопилке, около Араньу. Он не вернется до наступления темноты. Я одна с утра до вечера. Но в моем состоянии это хорошо.
Анжелина надела перчатки, надеясь, что будущая мать не обидится на нее. Она помогла Коралии лечь, открыла саквояж и в этот момент сообразила, что в доме слишком темно.
— У вас есть керосиновая лампа или свечи?
— Только свечи. Но мы ими не пользуемся. По вечерам огонь в камине освещает комнату, а встаем мы с первыми лучами солнца. Если вам нужны свечи, возьмите там, в шкафу, около камина. Они завернуты в синюю бумагу.
Анжелина зажгла три свечи и поставила их на стул. Как только она приподняла платье пациентки, в нос ей ударил резкий неприятный запах.
— Коралия, не обижайтесь, но интимные части тела надо мыть с мылом по крайней мере один раз в день. Особенно перед родами.
— Скажете тоже! Я не какая-нибудь городская шлюха!
— Я тоже не шлюха, но я подмываюсь утром и вечером. Всем женщинам, которых я наблюдаю, я советую неукоснительно соблюдать правила гигиены, Коралия. Если бы у вас начались схватки, я бы вымыла вас, но сейчас вы можете сделать это сами. У вас есть таз?
Следуя указаниям хозяйки дома, Анжелина отыскала таз, потом тщательно вымыла его в водопойном желобе, устроенном у стены овчарни. По желобу текла родниковая вода, свежая, прозрачная. Наполнив таз водой до середины, Анжелина вернулась в дом. Здесь она разбавила холодную воду кипятком из котелка, стоявшего на углях.
Сконфуженная Коралия встала. Тяжело подойдя к почерневшему громоздкому деревянному буфету, она вынула кусок мыла, который берегла для стирки.
— И как это делать? — проворчала она.
Анжелина поставила таз на низкий стул, затем дала ей две ватно-марлевые повязки, которые используют для компрессов.
— Намочите их, а затем протрите между ног и ополоснитесь. Это не сложнее, чем мыть тарелку или стирать белье. Я подожду на улице.
Анжелина испытала облегчение, когда вышла и села на пороге. Она любовалась горами, увенчанными снежными шапками. Солнце садилось. Воздух, по-прежнему прозрачный, стал еще прохладнее.
«Все же у меня странное ремесло! — думала Анжелина. — Папа часто так говорил, но я тогда его не понимала. В самом деле, я вторгаюсь в жизнь чужой семьи, вижу, как она живет, сталкиваюсь с нищетой и грязью или с достатком и чистотой. Вопреки собственной воле мне нередко приходится выслушивать исповеди. Я узнаю о тайнах супружеских пар. Именно поэтому раньше повитухи давали клятву сродни обету молчания. Мы и теперь должны ее соблюдать».
С легкой улыбкой Анжелина вспомнила признания своей мачехи Жермены, когда та поняла, что беременна, и о лукавом замечании дядюшки, пошутившего насчет удовольствия. «Разумеется, все семейные пары или любовники занимаются любовью, вне зависимости от возраста, в чем я убедилась. Но если бы я не была повитухой, то, глядя на себе подобных, думала бы об этом гораздо меньше».
