— Пойдем, Спаситель! Посмотрим, как там мадемуазель.
Анжелина с Анри на руках осторожно вошла в комнату. Спаситель следовал за ней. Жерсанда тихо плакала.
— Поцелуй маму, — прошептала Анжелина, обращаясь к ребенку.
Анри взобрался на кровать и сел рядом с той, кого привык считать своей матерью. Он немного растерялся и неумело провел своими пальчиками по волосам и щеке Жерсанды. Спаситель тоже не остался в стороне и заскулил, словно щенок.
— Дорогая мадемуазель, вы пугаете тех, кто вас любит, — начала Анжелина. — Полно! Повернитесь и улыбнитесь нам! В конце концов Луиджи простит вас, я в этом уверена.
Старая дама с трудом приподнялась, опираясь на локоть. Ее волосы растрепались, выражение лица говорило о неизмеримом горе, нос распух от слез. А ведь она всегда была такой элегантной, так тщательно следила за своей внешностью!
— Нет, он не сможет! Да и ты не простишь меня, малышка, потому что я солгала тебе. У меня больше нет сил. Мне хотелось бы заснуть, чтобы никогда не проснуться.
— Не говорите глупости, особенно в присутствии Анри! После того как доктор осмотрит вас, мы все вместе поужинаем в вашей комнате.
— Я струсила и солгала тебе, Энджи, — повторила Жерсанда.
— Замолчите! Вы обо всем расскажете мне позже. Я уверена, что все не так уж страшно. Более того, я никогда не буду судить вас, поскольку вы не осудили меня, когда я поступила плохо.
Убаюканная нежным голосом молодой женщины, Жерсанда легла на спину и обняла Анри, сосавшего большой палец.
— Да благословит тебя Господь, Анжелина, — вздохнула она. — Возможно, только ты сможешь заставить Луиджи сменить гнев на милость. Да, только ты.
В это время Луиджи входил во двор дома на улице Мобек в свойственной ему, акробату, манере. Конечно, он мог бы постучать в ворота, но, обуреваемый мрачными мыслями, нервный, он предпочел сделать крюк по заброшенному саду и взобраться на отвесную стену по руинам старинных укреплений. А потом он просто спрыгнул со стены.
Это был довольно опасный трюк, ведь его тело стало словно каменным после непривычных переживаний. Дело осложнялось еще и тем, что в руках он нес скрипку.
— Вот я и у Виолетты, — громко сказал Луиджи, довольный своим маленьким подвигом.
— Вы не очень-то хорошо поступили, испугав меня, — раздался в ответ женский голос.
Розетта развешивала белье. Она видела, что Луиджи появился с той стороны, откуда еще никто не появлялся.
— Там пустота, — добавила девушка.
— Пустота? Нет, прелестная барышня. Эти укрепления сооружены на прочных скалах и на твердой земле.
Розетта равнодушно кивнула, а потом подняла корзину с мокрыми вещами.
— Все равно для меня там пустота, овраг, утес, а внизу — река. — Она вздохнула. — Но чего вы тут рыщете? Октавия пришла за мадемуазель Энджи из-за вас! Она сказала, что вы разговариваете с мадемуазель Жерсандой.
— Сколько же в этом городе мадемуазелей! — воскликнул Луиджи. — Могу ли я вам помочь?
Девушка хмуро посмотрела на акробата.
— И что вы предлагаете?
— Развесить белье… И высушить слезы на ваших прелестных щечках.
— Эту блузку вы можете повесить вон там. Все остальное вас не касается. И я имею полное право хлюпать носом.
Обычно Розетта старалась выбирать выражения, но сейчас для этого у нее не было ни сил, ни желания.
Она думала, что ей удалось подняться на несколько ступенек, вырваться из нищеты, избавиться от пороков, но отец одним махом снова втоптал ее в грязь. Отныне она чувствовала себя брошенной на землю, к помоям и ко всяким мерзостям.
— Почему вы не остались на улице Нобль? — полюбопытствовала Розетта.
— Мне там больше нечего делать. Я пришел сюда с разрешения Анжелины. Более того, мне запрещено покидать этот двор. Я устроюсь в конюшне. Там есть пустое стойло. Мне вполне достаточно охапки свежей соломы, воды и общества Бланки. Мне не хотелось бы докучать вам, мадемуазель.
И Луиджи приветливо улыбнулся Розетте, вешая блузку на веревку. Розетта интуитивно почувствовала, что этот мужчина очень добрый.
— Я еще никогда не встречала типов, похожих на вас, — призналась Розетта.
— Спасибо. Это самый лучший комплимент, который я когда-либо слышал. Что касается вас, то вы, Розетта, просто очаровательны, если, конечно, я могу называть вас по имени…
