— Мина, здесь тебе будет спокойно.
Дрожа от нетерпения, Анжелина кинулась обратно на площадь. Не успела она сделать несколько шагов, как кто-то схватил ее за руку. Это была Эвлалия в суконной накидке синего цвета. Каштановые волосы были собраны в пучок. В руках молодая женщина держала корзину.
— Мадемуазель Лубе? — удивилась Эвлалия, широко открыв глаза.
— Где ребенок? — прокричала Анжелина, стараясь перекрыть шум толпы.
— У моей свекрови. В тепле, черт возьми! Я его покормила и уложила спать.
— Но я доверила ребенка вам! — возмутилась молодая женщина. — Похоже, вы несерьезно относитесь к своим обязанностям. Идемте со мной, я тороплюсь.
Обиженная Эвлалия отступила назад и оказалась рядом с высоким мужчиной с горбатым носом и бледным лицом.
— Скажите на милость! Вы не имеете права читать мне нотации! Я хорошо забочусь о малыше. Мне даже пришлось отнять от груди Поля, поскольку Анри не стало хватать молока. Ты слышал, что она сказала, Проспер? Да во всей долине нет лучшей кормилицы, чем я!
Анжелина предположила, что Проспер был мужем Эвлалии, тем более что он с неприязнью посмотрел на непрошеную гостью.
— Мне очень жаль, — продолжала Анжелина, не теряя самообладания, — но я должна увидеть ребенка и убедиться, что с ним все в порядке. Иначе вы лишитесь денег.
Анжелина знала, что это самый весомый аргумент. Эвлалия повела ее сквозь толпу.
— Поднимитесь по этой улице и постучите в дом под номером одиннадцать. Скажите моей свекрови, что это я вас послала. Если хотите знать мое мнение, то эти люди, избавившиеся от незаконнорожденного ребенка, напрасно гоняют вас. Вполне достаточно, если вы будете приезжать три раза в год.
— Им недостаточно! — возразила Анжелина, удаляясь прочь.
Послышался пронзительный звук скрипки, который становился все громче. Он перекрывал блеяние, кудахтанье, смех и гул толпы. Теперь к нему примешивался звон бубенчиков и какой-то другой звук, очень мелодичный. Дети радостно хлопали в ладоши. Заинтригованная Анжелина втиснулась между двумя женщинами, чтобы увидеть происходящее. Сердце Анжелины чуть не выскочило из груди, когда она заметила медведя, стоящего на задних лапах. Огромный зверь танцевал под музыку, вытягивая узкую морду в сторону развеселившейся публики. Мужчина в меховой куртке с палкой в руках держал медведя за цепь, прикрепленную к кольцу в ноздрях животного.
Подросток в берете, надвинутом прямо на глаза, толкнул Анжелину локтем:
— Видите? Этот тип с медведем здесь с раннего утра. Он пришел из долины Юстю, преодолев перевал Саррайе.
Зачарованная молодая женщина кивнула головой. Она никогда не видела живого медведя и лишь смутно помнила медвежью шкуру, лежавшую на телеге, — это было несколько лет назад, на ярмарке в Сен-Жироне. Затем ее внимание привлек скрипач, странный человек со смуглым лицом и длинными черными волосами. Он был одет в красный кожаный костюм, украшенный серебряными цехинами[17]. Прикрыв глаза и прижавшись щекой к инструменту, он, казалось, был погружен в музыку. Но в следующее мгновение скрипач вдруг широко открыл темные глаза, в которых сверкнули искорки, и пристально посмотрел на Анжелину. Девушка поспешила уйти. Взгляд незнакомца смутил ее, хотя никакой причины, казалось, для этого не было.
Анжелине не составило труда найти дом под номером одиннадцать на улице Монтань. Серая дверь была приоткрыта. Молодая женщина вошла в темный коридор, куда почти не доносился уличный шум. Слева она заметила вторую дверь и робко постучала.
— Кто там? — раздался гнусавый голос.
— Я от Эвлалии. Хочу взглянуть на ее сосунка, — ответила Анжелина.
— Входите! — крикнула женщина.
Еще оглушенная гвалтом и оживлением, царившими на площади перед церковью, молодая мать подошла к корзине для белья, за ручку подвешенной к потолку. В ней лежал Анри. Розовощекий малыш не спал, а сосал палец. Взгляд его светло-голубых глаз был устремлен куда-то в пространство.
— Здравствуйте, мадам! Простите за беспокойство. — Анжелина поздоровалась, даже не взглянув на хозяйку дома.
Она не могла оторвать глаз от своего ребенка. Анри изменился: он стал более пухлым, а черты его лица более отчетливыми.
