Чего? Ну, нет,…я не согласен,…это что же получается? Они пойдут тратить деньги, а я пойду работать? Даже не уговаривай… Вимра?
Митятюлю в одно мгновение сдуло с постели. Он поспешно оделся, вытащил откуда-
то из шкафа деньги и, сунув их ей в руки, выскочил из спальни. Госпожа Митятюля проводила его глубоко изумлённым взглядом. Не успела она опомниться, как он снова вернулся и, поцеловав её в щёку, пожелал «доброго утра». Затем снова вышел и отправился на кухню. Там его встретил укоризненный взгляд Вани.
— Это следовало сделать, как только проснулся. Всему надо тебя учить, папа. Ну что сложного? Встал, пожелал доброго утра и поцеловал в щёку.
— Прости, Ваня, я не подумал, — виновато произнёс Митятюля.
— У меня–то чего просить прощения?
— А у кого?
— С тобой иногда так тяжело, папа! — Ваня подтвердил свои слова сокрушённым вздохом, приправив его выразительном взмахом руки.
— Отца не выбирают, Ваня! Какой есть.
— Ладно, папа. Одевайся, пойдём с тобой в школу!
— В школу? — растерянно переспросил Митятюля. — Зачем? У тебя же документов нет.
Тебя не примут, сынок. Да и как у тебя уроки спрашивать? Тебя же никто не видит.
— Я не собираюсь учиться, — коротко ответил Ваня, — мне это не надо. Я знаю больше, чем все ваши учителя вместе взятые.
— Ах, вон как, — протянул Митятюля и тут же растерянно произнёс: — Тогда зачем туда идти? Я уже отучился.
— Папа, у тебя есть ещё дети. Ты не забыл?
— Так мы к ним идём, — догадался, наконец, Митятюля. Он тут же отрицательно развёл руками в сторону и непримиримо заявил: — Я не пойду. Дети не хотят меня видеть в школе. Они так и сказали. Если я пойду, они рассердятся.
— Не рассердятся. И хватит разговоров. То деньги не хотел отдавать, то в школу не хочешь идти. Будешь меня слушаться, не то вызову Мандукара. С ним будешь разговаривать.
Не переставая говорить, Ваня вышел из кухни и направился к входной двери. Вслед ему прозвучал осторожный вопрос:
— А кто это такой?
— Пятьсот лет назад в Испанской инквизиции работал. Обучал их всяким зверствам.
Сейчас он у деда на побегушках.
— Ваня, сынок, — едва смог пролепетать Митятюля.
— Так ты идёшь?
— Конечно, разве я тебя хоть раз ослушался?
Митятюля бросился к вешалке и стал со всей возможной поспешностью одеваться. В этот миг появилась госпожа Митятюля. Она пришла в себя после такого неожиданного подарка. Она набросилась на мужа и крепко расцеловала в обе щёки. Затем стала помогать ему одеваться. При этом она несколько раз поблагодарила его и с беспокойством осведомилась о его здоровье. И тому была причина. У Митятюли было слишком бледное лицо. Отговорившись несколькими общими фразами, Митятюля поспешил на улицу. Выйдя на крыльцо, он с облегчением увидел Ваню. Тот стоял у калитки. Спустя несколько минут, двигаясь бок о бок, они уже быстро направлялись в школу.
— И что мы здесь делаем?
После ухода из дома, Митятюля впервые решился нарушить молчание. Мысль о
Мандукаре всё ещё причиняла ему заметное беспокойство. Митятюля стоял на лестничной площадке второго этажа, напротив кабинета, на котором висела табличка
«Учительская». И лестница, и длинный коридор с множеством дверей, выглядели совершенно безлюдными. Вокруг никого не было. Стояла полная тишина. Лишь изредка она прерывалась приглушёнными голосами. В общем, обычная школьная картина проходящего урока. Митятюля смотрел, как Ваня в очередной раз скатился по поручню лестницы вниз. Он уже несколько раз проделал подобное и, по всей видимости, не собирался останавливаться. На глазах Митятюли Ваня снова взбежал на третий этаж. Там он сел на поручень и с весёлым хохотом покатился вниз.
— Что мы здесь делаем, сынок?
Митятюля повторил свой вопрос, когда Ваня слетел с поручней и встал рядом с ним.
Стоял он недолго.
— Ждём директора!
Бросив эти слова, Ваня, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, снова побежал на третий этаж.
— А зачем нам директор?
— Поговоришь с ней. Выскажешь несколько умных мыслей. Задашь несколько вопросов по поводу образования. В общем, веди себя как отец, которого беспокоит обстановка, окружающая детей, — раздалось сверху.
