Святая вода, конечно, помогла, но этого было слишком мало. Она могла защитить от чёрной демонической крови, от яда в зубах существ из другого мира, но там, за гранью, ею был пропитан сам воздух. И от неё следовало избавиться.
Он уже чувствовал симптомы — головная боль, жар, тошнота, жжение в глазах, и, будь рядом зеркало, увидел бы в нём покрасневшую кожу лица. Типично для поражения скверной, но развивается чересчур быстро — слишком много успело поглотить его тело, прежде чем наконец открылся проход назад, и они с Ситиллой вывалились в снег Хельвега. Дальше состояние ухудшится, он сляжет с лихорадкой, и если не умрёт, то начнёт изменяться. Пока не превратится в безумное, ведомое лишь низменными чувствами обезображенное существо, мало напоминающее человека. В Джумаре таких звали гулями, в Хельвеге — драуграми. Незавидная участь, особенно для того, кто владеет магией.
Поэтому он сидел здесь и прогонял чистую магию сквозь кровоток, выталкивая засевшую там скверну наружу. Снег вокруг валуна медленно краснел, это значило, что он на верном пути. Летом было бы сложнее.
— Вот вы где, — услышал он голос Ситиллы. — Я вас всюду ищу.
— Для чего же? — Магнус открыл глаза.
— Узнать, всё ли в порядке. Моя кожа потемнела от скверны, и боюсь даже представить, что чувствуете вы.
Она и впрямь выглядела не такой бледной, как обычно, что особенно было заметно на фоне пепельных волос, да ещё глаза налились кровью. Наверняка у Магнуса сейчас такие же.
— Чувствую себя не очень хорошо, — он усмехнулся. — Но, к счастью, в моём арсенале есть способы избавиться от этого.
— Медитация? — Ситилла подошла и села рядом. — В Ордене каждого новичка учат творить молитву, чтобы изгнать скверну из тела, но многие умеют справляться и без неё. Это долго, зато лечит.
— Скорее всего, это тот же метод, но применяемый бессознательно, как гоэтия. Не очень эффективно.
— Нам бы пригодились ваши навыки. При всём уважении, но я ждала, что вы свалитесь с ног. Святая вода, конечно, помогла, но по ту сторону разлома слишком много этой дряни, и мы пробыли там слишком долго.
— Я уже заканчиваю, — некромант обвёл рукой красный снег вокруг. — Видите?
— Выглядит впечатляюще, — признала Ситилла. — Я таких успехов не добилась.
— Тогда разрешите помочь? Не думаю, что даже при вашем иммунитете столько скверны в крови пойдёт вам на пользу.
— Вы владеете Наложением рук?
— Любой маг Жизни третьего звена и выше владеет им, хотя в Джумаре этот теургический метод и называется по-другому. Большинство некромантов тоже не брезгуют — особенно те, кто уходит вглубь Феззе-Кавир. Демоны там другие, а скверна та же.
Она заколебалась. Наконец, шумно выдохнув, кивнула:
— Хорошо. Я пыталась медитировать, но голова трещит так, что сосредоточиться невозможно. Так что с удовольствием приму ваше предложение.
— Тогда нужно найти свободную палатку, на таком ветру вы быстро замёрзнете, — Магнус соскочил с камня. — И перенести её туда, где нет других людей. Иначе от нашего лечения будет только вред.
Вместо ответа Ситилла последовала его примеру и, шагнув, подала знак идти следом.
Палатка нашлась быстро — Проклятая не стала долго раздумывать и взяла свою собственную. Как она пояснила, даже если ткань впитает часть скверны, ей это не так повредит, как кому-то ещё, а в их положении разбрасываться имуществом не стоило.
Беженцев было много. В одном только здешнем лагере набралось около двухсот человек, почти все — Проклятые. Из Ранкорна уходили целыми семьями, едва успев собрать самые ценные вещи, впрочем, у Проклятых такое воспринималось привычно. Ситилле ещё повезло, что она удосужилась забрать свой походный скарб из резиденции Багровых и сложить его на телеги прежде, чем их забросило в чужой мир — по возвращению оставалось только нагнать сородичей.
Их, разумеется, посчитали погибшими. А после короткого рассказа о том, что случилось, на палача смотрели с благоговением.
Никто даже не подумал о том, чего им стоило спасение.
Уже в палатке Ситилла без всякого стеснения сбросила багровый камзол, а затем и рубашку, обнажив покрытую шрамами спину. Магнус осмотрел её с профессиональным интересом, тут же увидев, что ни одну из отметин не оставил стальной клинок — слишком рваные края и слишком неправильная форма. Больше всего выделялись четыре длинных бугристых рубца, пересекавшие всю спину от плеча до пояса.
