– Но это не оправдывает их зверств, – вставил Петтис.
– Да, верно, – согласилась Элизабет. – Не оправдывает.
– Ой, да ладно вам, – сказал Лу. – У крестоносцев не было монополии на зверства. Руки мусульман тоже по локоть в крови.
– Да? – спросил Петтис. – Я не силен в истории. Мне будет интересно узнать.
– Лу прав, – сказала Элизабет. – Все стороны этого конфликта вели себя ужасно. Юсуф уже привел нам примеры злодеяний захватчиков с Запада. Один из первых примеров с мусульманской стороны – уничтожение племени Бану-Курайза, последнего иудейского клана в Медине. Тогда, в ранние дни ислама, мусульманская армия обезглавила все племя.
– А сегодня они взрывают себя, чтобы изувечить и убить ни в чем не повинных людей, – выпалил Лу.
Элизабет, явно недовольная тем, что ее перебили, сжала губы.
– Соглашусь с Элизабет – ужасных подробностей достаточно со всех сторон этой истории, – сказал Юсуф. – Но я хочу познакомить вас с куда менее отвратительной личностью.
После захвата Иерусалима в 1099 году, – продолжил он, – крестоносцы захватили большую часть побережья Ближнего Востока. Эти регионы они удерживали около восьмидесяти лет. Успеха им удалось добиться в основном благодаря междоусобицам мусульманских военных и политических лидеров. Но все изменилось после того, как к власти пришел тюркский султан Нур ад-Дин, объединивший под своим началом множество народов Сирии. А полностью ситуация изменилась в пользу мусульман при его преемнике, Юсуфе Салах ад-Дине, который на Западе известен просто как «Саладин». Саладин объединил все мусульманские народы, от Сирии до Египта, и мобилизовал их на сопротивление. В 1187 году его армии захватили Иерусалим.
И с военной, и с политической, и со всех остальных точек зрения Саладин был самым успешным властителем той эпохи. Его успехи были настолько неожиданными и полными, что историки иногда списывают их просто на невероятную удачливость. Однако, изучая личность Саладина, я пришел к выводу, что его военные успехи обусловлены намного более глубокой причиной – причиной, которая на первый взгляд вообще никак не связана с войной.
– И что же это за причина? – спросил Петтис.
– Чтобы понять ее, – ответил Юсуф, – нам нужно для начала получше узнать этого человека. Давайте я расскажу вам историю. Однажды разведчик привел к Саладину рыдающую женщину из вражеского лагеря. Она билась в истерике и сама требовала отвести ее к Саладину. Она пала перед ним ниц и сказала: «Вчера разбойники-мусульмане вошли в мой шатер и похитили мою маленькую дочь. Я плакала всю ночь, думала, что никогда больше ее не увижу. Но наши командиры сказали мне, что вы, король мусульман, милосердны». Женщина молила его о помощи.
Саладин был растроган до слез. Он немедленно отправил одного из своих людей на невольничий рынок, чтобы найти девочку. Ее нашли за час и вернули матери, а затем проводили их обратно во вражеский лагерь.
Юсуф ненадолго замолчал.
– Если бы вы изучали личность Саладина, то знали бы, что такие истории для него характерны. Он был знаменит своей добротой и к союзникам, и к врагам.
– Не уверена, что те, кто погибли от мечей его воинов, считали его добрым, – вставила Элизабет. – Но я соглашусь – по сравнению с другими правителями того периода он действительно был поприятнее.
Лу история явно не впечатлила. Он вспомнил Вьетнам, тела погибших, которые его отряд выносил из джунглей. Вернувшись с войны, Лу возложил на себя личную миссию: посетить матерей всех тех погибших солдат, кто был под его началом. За два года он побывал в пятидесяти трех городах, от Сиэтла и Сан-Диего на Западном побережье до Портленда, штат Мэн, на Восточном и Саванны, штат Джорджия, на Южном. Он сидел в гостиных домов, в которые эти солдаты так и не вернулись, и держал за руки безутешных матерей, рассказывая о героических подвигах сыновей. Он любил своих солдат. Даже по сей день он иногда видел сны о том, как ему удается спасти еще больше людей. «Быть добрым и милосердным – это хорошо, – подумал он, – но в военное время за эти черты характера не наградят».
– Теперь, когда мы уже кое-что знаем, – продолжил Юсуф, – позвольте мне сопоставить захват Иерусалима Саладином с первым вторжением крестоносцев. Весной 1187 года, после того как крестоносцы нарушили мирный договор, Саладин призвал армию ислама собраться в Дамаске. Он собирался пойти войной на оккупантов и прогнать их с этих земель.
