— Что это? — вдруг спросил Ник.
Железяка глянул на свою мускулистую руку. Там на плече синела типично афганская татуировка. Горы, лента, звезда…
— Вот так вот, братуха, — развел руками Железяка и, словно стесняясь, отвел глаза. — Я, значит, тоже оттуда. Вот такой вот Железяка… — Он развел руками: —Выходит, что мы с тобой одного поля ягоды. Все мы родом оттуда.
— Так вот что… — наконец понял Ник и почувствовал себя спокойнее, увереннее.
— Ну. Видать не у одного тебя с мозгами напряженка. У меня тоже, как я теперь понимаю, малек жирком подернулись. Своих сдавать нельзя. И не для того тебя твой друг Серега из-под обстрела на себе пер, и не для того тебя дома жена беременная ждет, чтобы тебя лейтенант Мухин к блатной контре посадил… Фигня, не бывать тому. Ты чемоданы уложил?
* * *
Потом Железяка порывался отвезти Ника в аэропорт на угнанном такси, они долго препирались, потом Железяка победил, но оказалось, что шины безнадежно пропороты. Не простили-таки лейтенанту парковки в блатном месте.
Некоторое время Железяка рыскал по району, надеясь встретить «этого штафирку», но, к счастью, не нашел.
Потом ловили такси, и таксисты заламывали такие цены, что Железяка ехать отказывался, а время отлета приближалось.
Ник несколько ошалел от этой кутерьмы, устал смертельно и, в конце концов, чуть не насильно затолкал лейтенанта в машину, где тот мирно задремал…..
* * *
Проснулся он совершенно трезвым, как только машина затормозила и встала. Ник расплатился, и они вылезли из такси.
В аэропорту было сумрачно. За стеклянными стенами смутно угадывались темные силуэты толстобрюхих самолетов. Накрапывал дождь. Перед дверью оба закурили.
Как-то так получалось, что говорить им особенно не о чем. И думал каждый о своем. Железяка думал, что Лиза девушка хорошенькая, милая, но все равно сбежит от него через месяц, а жаль.
Ник хотел бы о чем-нибудь думать, но мысли прыгали, как просыпавшийся на пол кухни рис, мешались…
— Ну, чего молчишь? — наконец спросил Железяка. — Спешить пора. Через десять минут регистрацию заканчивают. Или передумал?
Он сам усмехнулся своей шутке.
— Знаешь, лейтенант, снова все на сон похоже, — медленно проговорил Ник, пытаясь сформулировать неясное ощущение. — У меня вся жизнь из таких снов.
Детский дом — сон, завод — сон, Афган — сон, плен страшный сон. И Америка теперь сном кажется. Знаешь, как бывает, вспомнишь что-нибудь и не веришь, что все это с тобой произошло…
— Завидую-я тебе. Что ж делать, давай, спи себе дальше. Если сможешь.
— Спасибо тебе, — выдавил Ник слова, которые все никак не мог собраться произнести.
— На здоровье. Ладно, давай, двигай… Железяка подтолкнул его к стойке регистрации. Ник протянул усталой девахе в форме стюардессы свой билет и вновь повернулся к Железяке:
— Слушай, а как тебя зовут?. — Железяка, я ж говорил.
— Гражданин Маккензи, — делая неправильное ударение вдруг подала голос деваха. — Ваш багаж нашли. Получите его у пятой стойки.
— Какой багаж? — искренно удивился Ник.
— Вот, — деваха потрясла билетом. — Все три места. Получите у пятой стойки. Это в том конце зала.
— Что за багаж? — спросил Железяка.
— Ой! — вспомнил Ник и даже присел с досады. — Это жена моя гуманитарную помощь собирала!.. Девушка, ну его ей-богу, у меня самолет через четверть часа.
— А! — вдруг в голос заголосила деваха. — Вам багаж некогда получать, а на нас все шишки сыплются! У нас, между прочим, он оприходован как утерянный, мы с ним что делать должны?
По всему получалось, что деваха завелась с такой силой, что остановить ее будет нельзя.
— Слушай, — обратился Ник к Железяке, отрывая листок с багажными квитанциями. — Будь другом, возьми этот багаж чертов, а? Ну, раздашь кому что, Лизе что-нибудь подаришь. Возьми, а?
— А там много? — подозрительно спросил лейтенант, крутя в руках листок.
— Да нет, вот такая сумочка, — Ник показал руками. — Там, кстати, одно платьице есть, синенькое, Лизе будет как раз. Возьми, а то меня эта стерва в самолет не пустит…
— Ну ладно, — он нерешительно пошел к далекой пятой стойке.
Ник хотел его дождаться, но непременная толпа уже заталкивала его в проход к паспортному контролю.
