Было еще очень рано. Судя по тому, что в аэропорту его никто не встречал, Сергей либо был занят, либо не получил-таки телеграммы.
Ник решил не очень спешить. Да и устал он за время дороги. Он вышел из номера, справился о наличии буфета, который на удивление работал, выпил там стакан минеральной воды, и съел бутерброд с сыром, который выглядел на фоне холодца, зажаренных до черноты кусков курицы и вареной колбасы наименее агрессивным. Потом вернулся в свою комнату, быстро принял душ и, разобрав постель, лег спать.
Но утомление не оставляло его. В голове крутились какие-то обрывки мыслей и воспоминаний, где машущая рукой Деб соседствовала с любителем пива у ларька, а Сергей, отчего-то в полном снаряжении и с крупнокалиберным пулеметом прыгал с девочками через скакалку.
Наконец, сон снизошел.
* * *
Был теплый вечер, когда Ник с сумкой легко выскочил из гостиницы. Телефона у Сереги не было и предупредить о времени приезда Ник не смог, но решил положиться на удачу. В это буднее время все либо уже пришли с работы, либо вот-вот придут.
На стоянке машин было несколько такси. Ник сел в первое попавшееся и назвал адрес. Водитель понуро повез, счетчик, впрочем, не включил. Автомобиль громыхал, проваливаясь в ямы и перебираясь через трамвайные рельсы. Ник внутренне удивлялся, как он до сих пор не развалился, но мысли эти его не расстраивали. Настроение было прекрасное: вот сейчас он встретится со своим другом. С единственным другом. Никто из их подразделения больше не выжил, — так писал ему Сергей. Сам он, получив осколок в область плечевого пояса, лежал в госпитале, поэтому в тот рейд не попал. А Ник попал.
Он не хотел вспоминать, как они по-детски попали в прекрасно организованную западню, как их стали поливать огнем с главенствующих высот, как заполыхал танк в арьергарде, заперев всю группу в ущелье. И можно было прорываться только вперед. Как потом выяснилось, прорвался только головной БТР, да и то только для того, чтобы тут же подорваться на мине. Больше Ник из той жизни ничего не помнил, дальше шел плен.
Странно распорядилась их жизнями судьба: осколок тот Сергей получил, вытаскивая Ника из подбитого вертолета. Но Ник через два дня был свеж и здоров, а Сергей залег в госпиталь месяца на три. Ник тогда переживал, что из-за него друг так подставился, но потом получилось, что только благодаря тому ранению Серега и спасся.
Машина петляла по сужающимся улочкам, подбираясь к окраинам. Ухабов становилось все больше, зато больше стало и зелени: повсюду росли в беспорядке деревья, лохматые кусты драпировали обшарпанные подъезды.
Ник не знал, где живет Сергей. Он никогда не был у него дома-так получилось, что хотя они и жили «до войны» в одном городе, но знакомы не были. Поэтому Ник с любопытством смотрел вокруг на симпатичные холмы, на которых расположился жилой массив совершенно несимпатичных «хрущевок». Сам он жил в Другом районе, но туда, — на этой мысли он случайно поймал себя, — ему даже заглядывать не хотелось. Не хотелось видеть ни продувную, голую территорию завода, ни общаги, ни тогдашних своих знакомых.
Наконец машина визгливо притормозила, чихнула пару раз и встала, неровно урча простуженным мотором. Ник хотел было сказать водителю, что мотор «троит», но передумал. Молча, не торгуясь, расплатился и вылез, прихлопнув дверь.
«Ну, вперед, красноармеец!» — скомандовал он себе с интонациями Деб. Откуда она взяла этого «красноармейца» Ник не знал, но ему нравилось.
Радостно возбужденный, Ник быстро поднялся на четвертый этаж «хрущевки», подивившись выбитым стеклам и отечественным граффити, украсившим стены мешаниной из «Ленка дура» и «Depech Mode».
Сверился напоследок с бумажкой, на которой был записан адрес, и позвонил в обитую черным дерматином дверь. Подождал. Позвонил еще раз. За дверью раздались тихие шаги и мелькнул отсвет в «глазке». Ник понял, что его разглядывают и улыбнулся.
— Кто там? — спросил приглушеный дверью голос. Чудно, но вопрос поставил Ника на мгновение в тупик.
«Действительно, кто я? Как объяснить? Может, я вообще не туда попал?»
— Простите, а Сергей здесь живет? — наконец спросил он.
