Мы убеждены во вменяемости доктора Мак-Дональда, но убеждены равно и в том, что его преступление обусловлено «вьетнамским синдромом». Душевные раны вьетнамской войны не менее ужасны и прискорбны, чем раны телесные. Только сейчас стало известно, что наши летчики, выполнявшие преступный приказ о распылении с самолетов дефолиантов, которые должны были лишить партизан не только укрытия в джунглях, но и риса в полях, получили в результате обращения с этими ядами, которые, как уверяли военно-бюрократические власти, безвредны, тяжелые, неизлечимые отравления, вызывающие рак и передающиеся по наследству их детям. Америка еще не заплатила и цента репараций за массовое отравление диоксином сотен тысяч вьетнамцев, но диоксин ударил как бумеранг замедленного действия по бывшим летчикам и обслуживающему персоналу летных частей воздушных отравителей. Должен сказать, что неизлечимый «вьетнамский синдром» передается по наследству нашим детям[3]. Вспомните комплекс вины и ущербности, который был передан нацистской Германией послевоенному молодому поколению. Сбылось библейское изречение: родители едят кислый виноград, а дети страдают от оскомины.
Специалисты по синдромам среди психиатров указывают, что пациент может преодолеть синдром лишь в том случае, если он разберется в его причинах. И мы с вами можем понять причины преступлений Мак-Дональда, лишь разобравшись во «вьетнамском синдроме». Прошу суд приобщить к делу заключение группы авторитетных военных психиатров, где сказано, что в Индокитае люди проходят «барьер убийцы» и готовы к бесчеловечному отношению к окружающим.
Защитник, покопавшись со значительным видом в своем атташе-кейсе, попросил у судьи слово и, встав, сказал:
— Предвосхищая наскоки обвинения, я заручился свидетельством ведущего психиатра Калифорнии доктора Фрэнка С. Киприана, которого его коллеги считают важнейшим авторитетом после Крафт-Эббинга, автора фундаментального труда «Сексуальная психопатия». Вот что пишет этот светила науки в заверенном нотариусом свидетельстве: «Настоящим подтверждаю, что я подверг исчерпывающему психиатрическому анализу доктора Джеффри Р. Мак-Дональда и путем клинической эвальвации установил, что он совершенно свободен от каких-либо сексуальных отклонений от нормы. Его половая жизнь всегда была абсолютно чужда каких-либо извращений… Относительно возбужденного против него дела я могу с достаточной научной точностью констатировать, что любые могущие быть выдвинутыми против него обвинения психосексуального порядка, как, например, обвинение в некросадизме, лишены всякого основания. Убийства некросадистами жен и детей являются большой редкостью и невозможны в нормальных людях… Все некросадисты, в просторечии именуемые сексуальными маньяками, подвержены органическим болезням мозга или являются шизофрениками, эпилептиками или психопатами… Никаких подобных заболеваний или врожденных пороков у доктора Мак-Дональда не обнаружено…»
Такова суть этого документа, который и прошу приобщить к делу…
Судья Батлер любил поговорить, но не любил, когда это делали другие. Защитник, делая вид, что ему наскучили речи прокурора, изящно прикрывал зевоту ухоженными пальцами. Публика, падкая на сенсацию, драму, сильные ощущения, откровенно скучала. Жюри тоже. Гробовщик выводил носом замысловатые трели. Подсудимый, забывшись, сидел в позе роденовского мыслителя. А. Б. В. Крейг говорил чересчур громко и пафосно. Но Грант слушал как завороженный. Прокурор был несомненно прав, указав на то, что и Мэнсон, и Мак-Дональд подверглись сильному облучению незримым радиоактивным дождем вьетнамской войны. Это не значит, разумеется, что «вьетнамский синдром» буквально всех делает маньяками и убийцами, монстрами и чудовищами. Прежде всего, конечно, синдром этот абсолютно чужд самим вьетнамцам. Несмотря на все утраты и муки, они, победители в этой войне, самой справедливой и славной, самой героической и блестящей в их истории, вышли из нее с еще более сильным духом, с неомраченной совестью и незапятнанной моралью, потому что они были воинами правого дела, отстаивали свою свободу и независимость. И не все американцы потеряли душу в этой войне. С чистой совестью вышли из нее все, кто боролся против войны: «мирники», «вьетники», «голуби». Много было в их движении и героев, и мучеников — таких, как расстрелянные студенты Кентского университета.
