Она немного повернула голову и увидела Каролину: та сидела у изголовья кушетки. Все еще испытывая боль, молодая женщина, сознание которой блуждало между сном и явью, протянула к ней руку.
– Вы плачете, Нани?
– Да, милая. Я достаточно сильная, однако едва не упала в обморок, как и вы. Меня спас гнев. Я не понимаю, почему Эдмон так долго молчал. Он мог бы телеграфировать нам еще в воскресенье. Думаю, он написал это мрачное письмо вчера вечером, потому что похороны Софи состоялись в эту среду. Да и тон у него какой-то странный… Он дал мне некоторые указания.
Придя в себя, Амелия поняла, что ей придется смириться с тем, что Софи мертва. Она не увидит больше, как Софи кружится в бальном платье, как вздымается ее красивая грудь, когда она заливается смехом…
– Вы сказали, что Софи утонула, – сдавленным голосом произнесла Амелия.
– Морская прогулка на паруснике, которая закончилась трагически. Супруг ее подруги рискнул выйти в открытое море, судно перевернулось, а больше я ничего не знаю: Эдмон не сообщает подробностей. В тот день его не было в Руайане, он отправился на скачки на побережье возле Рошфора. Как бы то ни было, племянник просит меня остаться в поместье и подготовить к его приезду охотничий домик. Он вернется в субботу…
Тетя Каролина кончиками пальцев вытерла мокрые от слез веки. Амелия приподнялась и протянула к ней руки.
– Мне так жаль, Нани!
Обнявшись, они заплакали. В это время стоявшие в коридоре служанки тихо переговаривались:
– Бедная мадам! – всхлипнув, произнесла Жанна. – Умереть такой молодой… Месье маркиз не оправится после такого.
* * *
Экономка и повар прибыли в поместье во второй половине дня. Сломленная горем Амелия отдыхала в своей комнате. К ее скорби добавлялось вполне обоснованное беспокойство: она не знала, какое решение касательно нее примет маркиз.
Каролина, вся в черном, встретила Люсьену и Венсана. Будучи уверенной в том, что слуги смогут проинформировать ее лучше, чем кто-либо, она заперлась с ними в будуаре, потребовав подробного рассказа о произошедшей трагедии.
Час спустя, дрожа от переживаний, пожилая дама постучала в дверь комнаты Амелии.
– Нани, простите меня, мне не следовало оставлять вас одну! – воскликнула молодая женщина. – Входите же скорее.
– Вы поступили правильно. В вашем положении следует беречь себя. Мне нужно с вами поговорить. Давайте присядем. Люсьена и Венсан вернулись, и, конечно же, они потрясены. Они все мне рассказали, а также передали просьбу моего племянника. Похоже, мой бедный Эдмон в отчаянии. Он винит себя в смерти Софи и Флавии, ее подруги. Представляете, эти несчастные имели обыкновение купаться в Руайане там, где не очень глубоко, однако хорошо плавать не умели! Так вот, когда парусник перевернулся, супруг Флавии бросился к своему сыну, который перед этим гулял на палубе, однако не смог сделать ничего, чтобы спасти свою супругу и нашу Софи. Слава Богу, на следующий день какой-то рыбак вытащил их тела из воды, у дикого берега. Изувеченные, изрезанные острыми камнями тела. Родители Софи тоже отдыхали на вилле. Всю ночь они не теряли надежды… Они изъявили желание похоронить дочь в семейном склепе, в Сенте. Эдмон был в отчаянии, тем более что участвовать в морской прогулке он отказался. Теперь он сокрушается по этому поводу. Эдмон прекрасный пловец, он мог бы их спасти…
– Господи Боже, какой ужас! – со стоном произнесла Амелия. – Судьба выбирает кого-то из нас и в считанные мгновения вырывает из мира живых…
Трагическая гибель Софи напомнила ей о столь же внезапной смерти Карла.
«Два юных существа, пышущие здоровьем, жаждущие жить и любить, повержены и сметены безжалостной судьбой!» – думала она, сотрясаясь от громких рыданий.
– Успокойтесь, милая! – взмолилась Каролина, беря ее за руку. – Вы, конечно же, думаете о вашем женихе. Я позову Жанну. Нам с вами нужно что-нибудь ободряющее… глоточек хорошего коньяка.
– О нет, Нани, только не спиртное! У меня боли в животе, я предпочла бы чай.
– Вы правы, и мы ведь не завтракали. Вам следовало бы перекусить, – заметила пожилая дама.
Однако Амелия отказалась: она испытывала сильное недомогание, рассудок помутился от невозможности смириться с происшедшим и жестоких душевных страданий. Она вспомнила о государыне, и ей вновь стало жаль свою покровительницу.
