У этой стены стоял диван, сделанный из низких ящи-ков, на которые был положен набитый шерстью мешок, и все это было покрыто тяжелым ковром. Подушки и му-таки дополняли устройство. Большой письменный стол был более завален принадлежностями охоты, нежели пись-ма. Тут были весы, мерки для пороха и дроби, приборы для делания патронов и коробочки с капсюлями. На про-тивоположной от дивана стене был большой книжный шкаф с книгами по зоологии, минералогии, описаниями путешествий и т. п. Беллетристика почти отсутствовала.
Соседняя, меньшая по размерам комната служила спальней. Вместо ковров в ней были постланы бараньи, медвежьи и козьи шкуры. У походной койки лежала гро-мадная тигровая шкура, трофей самого Ивана Павлови-ча, ездившего для этого на две недели к озеру Балхаш в поросшие густым камышом плавни реки Или. Простой умывальник и аккуратно развешанные по стене платья да офицерский сундук с бельем, на котором лежало седло, дополняли обстановку.
На веранде, по случаю весеннего времени, стоял обе-денный стол, два венских стула и плетеный соломенный лонгшез, оставленный здесь приезжавшими на охоту не-сколько месяцев тому назад англичанами.
В правой половине домика, в большой комнате, бы-ла устроена спальная для приезжающих. Здесь стояла хо-рошая железная койка с пружинным матрацем, у окна большой стол с пришпиленным к нему кнопками клякс-папиром, накрытый от пыли старыми пожелтевшими га-зетами, и в углу простой, крашенный черной краской шкаф для платьев. На полу вместо ковров были протяну-ты поверх прибитых для тепла барданок дунганские тканые циновки. Соседняя маленькая комната была пуста и служила для Ивана Павловича кладовой для патронов, консервов, запасов рома, сухарей и печенья.
Всюду была образцовая чистота. Стекла окон были вымыты, пыль обметена, а постель с подушками и сло-женным пуховым одеялом была накрыта чехлом из холста.
Кухня, помещение для денщика, сараи, конюшня, баня и другие хозяйственные помещения находились в от-дельных, не инженерного ведомства, а самодельных постройках, тяжелых, неуклюжих, нелепо свалянных из зем-ли с соломой, кривых и косых, не включенных в общую ограду. Они лепились одни выше, другие ниже главного домика на небольшом горном плато, обрывавшемся от-весными скалами к реке Кольджатке, а за ней к долине Текеса.
Веранда домика одним краем подходила к обрыву, и с нее-то и открывался тот чудный вид на необъятный простор таинственной, малоисследованной Центральной Азии, которым так любил любоваться и вечером, и утром Иван Павлович…
Большая чашка с надписью «Пей другую» допита маленькими глотками… Влитый в нее ром оставил прият-ное вкусовое ощущение во рту и разбудил неясные мысли и мечты, проносившиеся под маленьким шумом легкого хмеля.
Иван Павлович уютно протянулся на лонгшезе и ус-тремил взгляд в Текесскую долину. Глазами мечты он видел то, чего не было, он бродил в густом кустарнике и камышах реки, он вспугивал стайки золотистых фаза-нов, сгонял уток и диких гусей. Мысль его устремлялась в пестрое Аксу, таинственный подземный Турфан, где люди, чтобы спастись от жары, устроили город под зем-лей, ему чудилось, что он видит за снеговой полосой Ала-тауских гор еще более высокую, сверкающую ледниками цепь Гималаев и Индию…
Внизу дунгане прогнали стадо баранов и коз, и блея-ние овец, крики дунган и лай собак, отчетливо слышные наверху, стихли и замерли, и вечерняя торжественная ти-шина вместе с надвигающимся холодом от морозного ды-хания ледников начала охватывать Кольджатский пост.
Вдруг чуткое, охотничье ухо Ивана Павловича уло-вило по ту сторону веранды на Джаркентской дороге по-громыхивание военной двуколки и топот конских ног. Было слышно, как маленькие камушки обрывались и ка-тились вниз с узкой дороги, как скрипели они под подко-вами и шелестели под ободом колеса.
Никто не должен был приехать теперь на Кольджат-ский пост. Командир бригады был на нем всего неделю тому назад и проехал в Джаркент, где теперь разгар весен-них смотров и скачек. Командир полка устраивал лагерь на Тышкане. Никакой смены или пополнения казакам быть не должно, продукты для довольствия людей до-ставлены подрядчиком-таранчинцем всего вчера, почта ходит без двуколки, на вьюке, раз в две недели, и раньше конца будущей недели ей незачем прийти. Охотникам теперь не время приезжать, да и путь идет прямо к Хан-Тенгри, минуя никому не нужный Кольджат.
