— Ничего. Ничего вообще. Просто все уже были за столом или под покрывалами. Здесь все достаточно спокойно. Боши были расквартированы в деревне в течение многих месяцев. Некоторые прямо здесь в этом доме. Когда они уезжали, женщины махали носовыми платками на прощание, мужчины обменивались с ними рукопожатиями.
— И вы, участник Сопротивления, были здесь в это время?
— Я была поваром и домоправительницей у бошей. Хорошая история, но рассказывать ее пока рано. Только если мы встретимся после войны.
— Вы из коллаборационистов?
— Я, возможно, произвожу такое впечатление. Мы не будем больше говорить обо мне. Вы согласны? Легче помолчать.
— Да. Разумнее.
— Большие шкафы и комоды в комнатах наверху полны одежды. Подберите себе. Время от времени я ношу вещи мадам. Блузка, дамское белье, ночная рубашка. В комнате, где спит Амандина. Что-то можно переделать для нее, хотя…
— Спасибо. Я разбужу ее и вымою. Она будет счастлива прогуляться к реке.
— Не торопитесь. У нас есть сыр и хлеб. Абрикосы. Кухня не топлена, я разведу огонь и накрою для нас здесь. У меня есть немного информации о следующей части вашей поездки.
— Мы уедем завтра?
— Я думаю, через день. В воскресенье. Строго на север, как я понимаю. Оставшаяся часть пути. Хотя вы знаете, планировать бесполезно.
— Знаю.
— Я надеюсь, что вы хорошо отдохнете здесь, Соланж. В деревне спокойнее, чем в местах, откуда вы пришли. Единственные, на кого здесь охотятся, — это дикие зайцы.
— Откуда вы? Я подразумеваю, теперь, когда боши ушли, почему вы все еще здесь?
— Обо мне ни слова. Помните?
— Доминик сказала, что мы можем подобрать одежду вместо износившейся. После ванны взглянем? — спросила Соланж.
— Я выберу для тебя, а ты для меня, хорошо?
Обернутая в полотенце девочка приставила маленький обитый материей стул к открытым дверям большого шкафа, забралась на него и начала инспектировать гардероб, пренебрегая жакетами и блузками, отодвигая атлас, все быстрее и быстрее, пока:
— Это. Смотри, Соланж. Это — платье, которое ты должна надеть. Ты будешь красива, как балерины в «Лебедином озере».
Она спустилась вниз со стула с синим шифоновым вечерним нарядом в руках. Перед зеркальной дверью в ванную девочка приложила платье к себе и сделала несколько танцевальных па.
— Соланж, ты должна.
— Что?
— Скажи «да», пожалуйста, скажи «да».
— Слишком велико, — произнесла Соланж, даже не примерив.
— Не слишком.
— Здесь можно подобрать булавками. Будь осторожна, или ты порвешь его. Оно прекрасно, но мы собирались прогуляться до реки, а потом есть сыр и абрикосы у огня. Едва ли платье для…
— Мы только покажем Доминик. Пожалуйста, пожалуйста.
— А что мы наденем на тебя? Твоя кружевная юбочка фактически расползлась, и ни одна из вещей мадам тебе не подходит.
— Я надену свой свитер и вельветовые брючки. Они еще чистые на вид.
— У меня есть идея получше. Кружевная юбка с моим желтым свитером. Я не носила его с тех пор, как мы покинули монастырь, и он закроет большинство дыр. Ты будешь видением.
В каждую атласную петельку Соланж продевала жемчужину, Амандина поцеловала ее в щеку.
— Скорее, скорее, я хочу видеть.
— Наберись терпения, эти петли настолько малы, а ты вертишься.
Какая она тоненькая! Тоньше, чем раньше? Возможно, нет. Выросла за эти десять месяцев, окрепла. Но такая тонкая!
— Готово, иди, любуйся.
Желтый свитер падал на колени, и широкие кружева волной выбивались по подолу. Эффект Амандине понравился, и она побежала искать туфельки.
Они смеялись, спускаясь по лестнице, обнаружили у камина Доминик, покрутились перед ней и сделали реверанс.
— Я буду иметь честь разделить трапезу с двумя такими прекрасными дамами. Если бы я знала, что сегодня мы переодеваемся к обеду, я бы конечно…
— Вы и так прекрасны, — сообщила Амандина Доминик.
— По крайней мере, позвольте мне предложить вам аперитивы. И конечно, мы нуждаемся в музыке. И я думаю, что у Амандины должны быть цветы в волосах.
Доминик завела граммофон. «Народные песни из Пуату», объявила она, наливая желтый ликер в два маленьких толстых стаканчика. Для Амандины — сироп с водой.
— Я сейчас вернусь. Только выйду в сад, — пообещала Доминик.
