Они по очереди опускались на колени перед старым жрецом и произносили клятву как воины, присягающие на верность новому Царю: «Если я нарушу клятву, пусть разверзнется зеленая земля и поглотит меня, пусть серые морские волны поднимутся и захлестнут меня, пусть обрушится звездное небо и уничтожит меня».
И на этот раз они спускались с последнего склона Меловой перед самым закатом. Они шли цепочкой за Мудиром, и их длинные тени бежали впереди, указывая дорогу домой.
В деревне было большое оживление: тощий скот после зимнего голода пригнали с гор к началу праздника. Когда Новые Копья подошли ближе, неожиданно затрубили боевые рога, и из-за хижин высыпали молодые воины и, потрясая копьями на бегу, бросились им навстречу, а затем смешались с ними и повернули обратно к деревне, оглашая горы пением и приветственными криками.
Сколько раз Дрэм видел это триумфальное возвращение Новых Копий, знаменующее начало праздника Белтина! Сколько раз мечтал он об этом суровом и радостном дне и как хотелось ему быть среди тех, кого так громко приветствует клан! А потом наступил прошлый год. Ему было трудно вспоминать о нем… И вот сейчас, вопреки всем обстоятельствам, настал этот суровый и радостный день, и он возвращается из-за заката как воин, одержавший победу. Голос внутри кричал: «Это все правда, это не сон. Я — воин, такой же, как мои собратья». Но он все равно не мог в это поверить.
Он смутно помнил конец церемонии посвящения. Все, что происходило после заката, было ярким, радостным, но хаотичным. Единственное, что ему четко запомнилось, это обдавший его жар Костра Совета, когда он подошел получать новое оружие. Дед навис над ним, как всегда нависал, когда пытался держаться прямо. Он всунул в руку Дрэма новое боевое копье, проворчав:
— Ну уж, бери! Разве я не говорил всегда, что из этого мальчишки вырастет воин. — Золотой блеск его глаз из-под нависших бровей недвусмысленно свидетельствовал о том, что не поздоровится всякому, кто посмеет оспаривать его слова.
Помнил он и неожиданную мрачную улыбку Тэлори, обнажившую сильные волчьи зубы, когда тот поднял старинный бронзовый щит из воловьей кожи.
— Ну-ка, сознайся, свирепый щенок: ты не жалеешь, что я нашел тебя под дубом семь | весен назад?
Он горделиво стоял, когда тяжелый щит опустился ему на плечо, оттянув ремни, которые давили на затянувшиеся раны и свежую татуировку. Он помнил, как сверкнуло новое копье, когда он потряс им, приветствуя заходящее солнце, а потом ударил о щит. Он помнил радостное урчание Белошея, когда тот снова обрел хозяина, и еще вкус мяса на реберной кости, которую они ели пополам с Вортриксом, сидя рядом во время пира по окончании всех церемоний.
Произошло еще одно событие, которое заставило Дрэма надолго запомнить этот день день Алой Воинской Славы, событие, участником которого он никогда не думал и не мечтал стать.
Когда сумерки сменились мглой, Костер Совета сник, и от него остались лишь красные тлеющие угольки. Огонь во всех деревенских очагах был погашен еще до того, как началось пиршество. И теперь, когда догорал и этот последний костер и молодые воины затоптали л развеяли остатки красных угольков, деревня осталась без огня, освещенная лишь светом большой желтой луны, которая только что показалась из-за Меловой, — кончился пир Новых Копий, начался праздник Белтина. Оставалось недолго ждать прихода Нового Живого Огня.
Как всегда перед его появлением, жители деревни были охвачены странным чувством, в котором молчаливое напряженное ожидание было смешано с чувством, похожим на страх. Отложив в сторону оружие, весь клан вместе с Темнолицыми по серпантину двинулись к Холму Собраний. На веревке мужчины тащили молодого рыжего быка, украшенного, как и положено для жертвоприношений, вербеной, зеленым ракитником и ветками цветущего боярышника. Они собрались на гребне холма, толпа теней в серебристом отсвете луны; безмолвие толпы нарушал лишь ветер в кустах боярышника и дрока, а посреди кустарника были сложены две одинаковые кучи хвороста для белтинских костров, темные с одной стороны, серебристые там, где они были обращены к лунному свету, — все ждали чуда, как ждала его, ночь вокруг.
