— Не говори глупости!
— Это ты говоришь глупости. Ты пойдешь сегодня со мной в театр и наденешь свое золотое платье. Оно очень подходит для прощания с музыкой.
Эти слова болью отозвались в сердце Ивлин. Может быть, она в последний раз будет с Максом наедине, может быть, уже больше не увидит его, ведь она не знала, сколько времени она пробудет еще у Хартманнов. Ей хотелось бы вернуться в Англию до того, как Софи начнет приготовления к свадьбе.
— Ты притворяешься, что хочешь провести весь вечер со мной, — нерешительно произнесла Ивлин.
— Почему ты так говоришь? Те несколько вечеров, которые мы провели вместе, с моей точки зрения, были весьма приятными, и мне кажется, ты не скучала в моем обществе.
— Сегодня приятных развлечений не будет, — бросила она.
— Пожалуй, такой возможности не представится, мы ведь будем находиться в многолюдных местах. — Макс оставил свой насмешливый тон и серьезно сказал: — Иви, не смотри на меня как на большого злого волка из сказки. Я согласен с Софи, что тебе надо немного развлечься, и она дала нам свое благословение.
В конце концов Ивлин согласилась. Максу всегда удается уговорить ее, думала она, доставая из шкафа свое вечернее платье. Он любит настоять на своем, и если даже Софи настаивает на этом, Ивлин нельзя винить в том, что сегодняшний вечер может иметь непредвиденные последствия. Но что могло произойти? Ивлин верила, что Макс искренне хотел доставить ей удовольствие. К несчастью, «Кармен» всегда волновала ее, будила в ней сильные чувства. Значит, ей просто нужно вести себя сдержанно, и все будет в порядке.
Вечер начался хорошо. В зале ресторана с изысканным убранством и приглушенным светом ламп Макс вел себя как гостеприимный хозяин. Он налил Ивлин токайского, но предупредил, что вино довольно крепкое.
Избегая личных тем, они говорили о музыке. Макс посоветовал девушке посетить Зальцбург. Там до сих пор царит Моцарт. Все в этом городе связано с его именем; там же находится его мемориальный музей.
Опера доставила Ивлин неизъяснимое наслаждение. Она любила, когда на сцене были красивые декорации, а исполнители не только имели хорошие голоса, но и подходящую внешность. Кармен была просто великолепна — живая, горячая женщина, еще не успевшая располнеть.
— Я стараюсь не приглашать слишком полных певцов, — объяснил Ивлин в антракте Макс, — но иногда приходится, особенно для Вагнера, так как самое главное все-таки — голоса певцов и сама музыка. Опера — совершенно нереалистичная форма искусства, и зрителей не удивляет, что в моменты высшего проявления чувств люди поют длинные арии и берут верхнее до.
— Мне тоже приходилось выражать свои чувства средствами музыки, — сказала Ивлин, вспоминая о своей игре.
— Но я видел, что ты умеешь это делать и по-другому, — озорно сверкнув глазами, сказал Макс.
— Больше ни слова, — предупредила его Ивлин, когда поднялся занавес и началось последнее действие. В течение вечера Макс несколько раз делал прозрачные намеки на ее прежнее, не совсем сдержанное поведение, но после того, как он подарил Софи кольцо, он вряд ли мог всерьез рассчитывать на какие-либо близкие отношения с Ивлин.
Кармен умерла, Хосе сделал свое печальное признание — и занавес опустился.
— Он все испортил, — сказал Макс, когда они вышли из театра. — Если мужчина губит свою жизнь из-за женщины, а она предает его, он вправе убить ее, но жалеть об этом он не должен.
— Он все еще любил ее, — напомнила ему Ивлин: — Иногда ты бываешь излишне суров в своих суждениях, Макс.
— Ты предпочитаешь более мягких мужчин? — язвительно спросил он, усаживая ее в машину. — Смотри, какая чудесная ночь! Я уверен, что ты слишком возбуждена, чтобы уснуть, может быть, покатаемся немного?
Ивлин надо было отказаться, но музыка все еще звучала у нее в душе. Ночь действительно была чудесной, и она знала, что не заснет. К тому же завтра она простится с Максом навсегда.
— С удовольствием, — сказала она.
Они выехали за город, но Ивлин сидела рядом с Максом, погруженная в свои мечты, в которых образ Тореадора сливался с образом Макса.
На краю заросшего кустарником оврага Макс остановил машину.
