– Эй! – сердито крикнула Фелле. – Мы что, в осаде?
– Пока нет, – отозвался караульный. – Кто это с тобой?
– Свои. Не стигийцы. Шастали по лесу, искали, кому бы хвост накрутить, – съехидничала девушка. – Войти-то, в конце концов, можно или прикажешь здесь ночевать?
– Погодите, – человек в башенке отошел от бойницы. Стало слышно, как он говорит кому-то с другой стороны ворот, чтобы отпирали. Раздался длинный скребущий звук движущегося в скобах засова, створки чуть разошлись – как раз чтобы протиснуться – и сверху крикнули: – Заходите!
За воротами на обширной площадке бродили два крупных поджарых пса светло-желтого цвета, проводивших гостей цепкими взглядами. Так же посмотрела на неизвестных и пятерка караульных, вроде бы лениво перекидывающихся в кости. Сзади заскрипел вдвигаемый на место засов, и вмиг посерьезневший Крысенок тихо спросил:
– Капитан, а обратно как, если что?
– Через стену, – столь же тихо ответил Конан. Форт Ксоло оказался отнюдь не захолустной крепостью с мающимся от скуки гарнизоном – наемники никогда не бывают «бывшими». Фелле приветственно помахала кому-то рукой и оглянулась:
– Чего встали, пошли. Сейчас узнаем, что тут поделывал его благородие.
С площади в глубину форта вели несколько проулков, зажатых между невысокими каменными домами в один-два этажа. Узкие щели окон больше напоминали бойницы; в сущности, каждое здание в крепости было отдельным маленьким укреплением. Фелле провела своих спутников по извилистым закоулкам и остановилась возле деревянного строения, больше похожего на обычный загородный дом где-нибудь в Аргосе или Зингаре. Судя по свежим, заплывшим клейким соком спилам бревен, построили его совсем недавно. На крытой террасе у передней части дома стояла женщина средних лет, спокойно и без опаски смотря на подходивших вместе с Фелле незваных гостей.
– Накормишь их? – попросила девушка, перекидывая связку принесенных из леса птиц через перила террасы. – Один ранен, посмотри, что там с ним.
– Хорошо, – кивнула женщина, даже не поинтересовавшись, что за людей к ней привели и откуда они взялись.
– Я схожу узнаю последние новости, – и Фелле, лихо крутанувшись на месте, убежала, помахивая арбалетом.
Невозмутимую женщину, как вскоре выяснилось, звали Тамой. Родилась она в Асгалуне, о чем нетрудно было догадаться по ее иссиня-черным волосам, темным глазам и носу с заметной горбинкой. Года два назад она оказалась в Кеми, вместе с половиной жителей приморского поселка, увезенных стигийскими работорговцами. Послушной рабыни из Тамы не получилось, и после очередной порки шемитка сбежала. Бродя по городским улицам и шарахаясь от любого прохожего, она вышла к расположенным на окраине казармам. Услышав за зарешеченными окнами знакомую шемскую речь, от отчаяния перелезла через забор и свалилась прямо на головы не ожидавшим от судьбы такого подарка иноземным наемникам. Так произошло знакомство с Фелле и ее лихим дядюшкой. Когда начался мятеж, Тама ушла вместе с наемниками. Пробиралась наравне со всеми через джунгли, мокла в болотах, выучилась стрелять из лука и арбалета, и приобрела замечательную способность вообще ничему не удивляться. Теперь она жила в форте Ксоло…
Неторопливо рассказывая свою историю, Тама одновременно успела осмотреть и заново перевязать рану Метоса, ощипать и поджарить принесенных Фелле птиц, а заодно выяснить, как зовут ее гостей и какими ветрами их сюда занесло. К тому времени, когда от жирных птичек остались одни косточки, а объевшийся Крысенок задремал прямо на выскобленных добела досках террасы, вернулась Фелле. Вид у нее был такой, что Тама выронила кувшин с вином, тут же разлетевшийся на осколки, а Конан и Метос одновременно потянулись за мечами.
– Киммериец, ты все еще собираешься в пещеры? – бесцветным голосом спросила девушка.
– Да, – озадаченно отозвался северянин. – А что случилось?..
– Утром Боргеса и его люди захватили наш баркас – он стоял на реке – и ушли вниз по течению, – тихо ответила Фелле. – Был бой. Дядю убили. Наши погнались за баркасом по берегу, не догнали и только что вернулись.
Тама охнула и поднесла руку ко рту. Всю ее невозмутимость как ветром унесло. Фелле, точно не видя никого вокруг, продолжала:
