Крысенок задавал этот вопрос в различных вариантах уже в который раз, но ответа не получал – любая попытка заговорить с капитаном оканчивалась одинаково: Конан сердито ворчал сквозь зубы и, наконец, приказал Крысенку заткнуться хотя бы до восхода. Третий выживший после ночной схватки, корсар по прозвищу Молчун, которого Вайд перевязал как умел, сейчас дремал, изредка вскрикивая во сне. Вайд подтолкнул в костер прогоревшее полено и нерешительно повторил, обращаясь к самому себе:
– Ну что делать-то?
Самому Крысенку все представлялось совершенно ясным – необходимо как можно скорее возвращаться на берег. У десяти человек еще имелся шанс пройти через леса, трое же, один из которых ранен, а другой – он сам, Вайд – мало на что способен, не уйдут дальше этого холма. Правда, есть третий, стоящий былых десяти, и он-то наверняка не повернет назад… Тут мысли Крысенка зашли в тупик: капитан никогда в жизни не захочет быть проигравшей стороной, а значит, им двоим волей-неволей придется идти за Конаном. Пробираться к морю в одиночку? Проще будет дойти до ближайшего дарфарского поселка и покричать: «А мы тут!» И по-прежнему очень хочется хоть глазком взглянуть на загадочные пещеры…
Сидевший возле изрытого трещинами древесного ствола Конан, казалось, дремал, но Крысенок не сомневался, что капитан все отлично слышит, и, наверняка, сам ломает голову над дальнейшим выбором. А может, и нет – для подобных людей не существует тягот этого выбора. Следовательно, когда рассветет, придется снова тащиться дальше… Прыгнул, называется, в помойную яму за монеткой… Правильно говорила мама Акма: «Все твои беды – от любопытства, дурачок! Меньше лезь в чужие дела – дольше проживешь!» Ах, Кордава, Кордава, как ты далеко, и зачем я только ввязался в эту жуткую историю? Домой хочу…
Спящий человек заворочался, приоткрыл глаза и осторожно попытался сесть. Осипшим со сна голосом Молчун произнес:
– Вайд, попить нету?
– Есть, – отозвался Крысенок, роясь в сваленных в кучу мешках в поисках фляги с водой или с вином. – Ты как?
– Идти смогу, – Молчун сел поудобнее и мрачно огляделся вокруг. – Неплохо они нас…
Молчуна на самом деле звали Метосом. В отличие от Крысенка – полукровки более чем сомнительного происхождения, Метос был настоящим аквилонцем: по рождению – коренной шамарец, и по виду – высокий, светловолосый, с серо-голубыми глазами. На «Вестрел» он попал недавно, три или четыре месяца назад, а до того был наемником то ли в Аргосе, то ли в Шеме. Команда трепалась, что Метос – из благородных, а Зелтран даже предлагал прозвать его Нобилем, но из-за способности обходиться одним словом в день к Метосу надежно прилипло прозвище Молчун. Вайду он нравился – хотя бы потому, что единственный из команды карака никогда не называл его Крысенком.
Напившись, Молчун кивнул и негромко позвал:
– Капитан!
– Ну? – отозвался Конан. – Ожил?
– Да… Сколько нам еще идти?
– Очень неподалеку должны быть горы, и от них еще лиг пять вниз по реке…
– А там – что? – как о чем-то само собой разумеющемся спросил Молчун.
– М-м-м…
Крысенок не поверил своим глазам – капитан заколебался, явно не зная, рассказывать всю историю с самого начала, или не стоит. Вместо ответа окликнул:
– Крысенок, сообрази пожрать чего-нибудь.
– Соображу, – послушно кивнул Вайд и принялся снова перетряхивать мешки в поисках остатков вчерашней добычи да припасов, взятых с корабля. Краем уха он слушал, как киммериец описывает гулянку в «Девяти стрелах» и слишком много знающего человека, назвавшегося Вальдрио.
Рассказ получился длинным – на все утро, прервались только на еду. Дослушав варвара, Метос с любопытством посмотрел на Крысенка, точно видел его в первый раз, присвистнул и задумчиво протянул:
– Интересно… Ребята полагали, будто мы собираемся навестить Тот-Амона.
– На кой нам сдалась эта стигийская скотина? – не понял Конан. – Нет совершенно никакого желания встречать его!
– И все же многим казалось, что соглядатаи короля раскрыли его убежище, и Фердруго послал нас окончательно добить проклятого стигийца… Кстати, любопытно узнать, что случилось с короной, которую нашли на Безымянном?
