– Ты, придурок, можешь хоть мгновение посидеть спокойно?
– Могу! – прошипел в ответ Вайд. – Но по мне стреляют!
– А ты дергайся больше… Откуда бьют, заметил?
– Не…
– Вот и помалкивай!
…К горам Конан и его спутники вышли спустя два дня после ночного боя на холме. Конечно, никакие это были не горы; во всяком случае, с киммерийскими не шли даже в сравнение. Так, несколько беспорядочно разбросанных холмов, с которых проливные дожди смыли верхний плодородный слой почвы, и наружу вылезло скальное основание. Где-то неподалеку надо было отыскать реку, текущую на юг, но пока три человека безуспешно рыскали в путанице ущелий и распадков, переходящих друг в друга и наглухо заросших неизменными лианами. Река на глаза не попадалась. Ручьи, маленькие водопады, стоячие затхлые болотца – сколько угодно, а вот настоящей полноводной реки не было.
Но отсутствие необходимой реки – это еще полбеды. Гораздо хуже было то, что сегодня утром Молчун не удержался на скользких, затянутых пленкой белесого мха камнях, поскользнулся и шагов двадцать летел вниз по склону, пересчитывая все встреченные на пути валуны. Он умудрился ничего себе не сломать, но глубокая и только начавшая заживать рана, нанесенная копьем дарфарца, снова открылась, и теперь Метос едва ковылял, морщась от боли, позади Конана и Крысенка, старавшихся идти помедленнее. А теперь еще и стрелы неизвестно откуда!
Одна из них вонзилась в землю неподалеку от киммерийца. Тяжелая, короткая, почти без оперения, не стрела вовсе, а арбалетный болт. Но кто, ответьте во имя всех богов, может в дарфарских джунглях стрелять из арбалета? Дикари используют длинные луки или духовые трубки – стрелы для первых длинные, для вторых – очень маленькие и легкие. Значит, стигийцы, но что им делать в такой глуши? Кто же стреляет? Арбалетчик явно засел вон на том скалистом уступе, снизу его не видно, зато для стрелка узкая долинка как на ладони.
– Метос! – окликнул притаившегося между темно-красными валунами Молчуна северянин. – Я – наверх, постараюсь взять ублюдка. Посматривай по сторонам, вдруг он тут не один?
Метос, снова впавший в угрюмство, кивнул и указал глазами на каменный уступ: «Он там?»
– Там, там.
Пока Конан осторожно поднимался на одиноко торчащий каменный выступ, спрятавшийся охотник выпустил еще две стрелы, но целил явно наобум – туда, где хоть что-то шевелилось. Лазать по здешним горам было сплошным удовольствием – полно ямок, трещин, цепких лиан; короче, не склон, а настоящая лестница. Киммериец на всякий случай поднялся повыше небольшой площадки, где притаился стрелок, и через заросли разглядел желтоволосую голову. Значит, не стигиец. Наемник-одиночка, бродящий сам по себе?.. И это в лесах Дарфара? Чудеса!
До притаившихся Метоса и Крысенка донесся пронзительный взвизг, звуки, сопровождающие любую потасовку, а затем послышался громкий голос Конана:
– Вылезайте, поймал!
Происходившее на каменной площадке действо было несколько необычным – Крысенок даже рот приоткрыл от изумления – капитан, посмеиваясь, удерживал за руки разъяренную беловолосую девушку, а та изо всех сил пыталась вырваться и витиевато крыла варвара на отборном жаргоне наемников.
– Это что? – Метос, опровергая свое прозвище, обрел дар речи первым.
– Скорее, «кто», – усмехнувшись поправил киммериец, дав ругающейся девице легкого пинка, чтобы перестала брыкаться. От неожиданности она на мгновение замолчала, обведя прибывших таким взглядом, что от Вайда с Метосом должны были остаться только дымящиеся угольки.
– А как она здесь оказалась? – растерянно вопросил Вайд. – Не стигийка… И уж точно не дарфарка.
– Отвечать будешь? – поинтересовался северянин у примолкшей девушки. В ответ последовало такое, что Конан восхищенно присвистнул, а Метос удивленно поднял брови. – Ясно, не будешь. И что теперь с тобой делать, а?
Крысенок оглядел прилепившуюся к стене обрыва площадку, заметил знакомый предмет, валявшийся в траве, и поднял его. Небольшой мощный арбалет из темного дерева с натянутой тетивой и вложенным в желоб стальным болтом. На ложе выжжено клеймо – вставший на задние лапы лев.
