Улыбнулся только Изабелла.
- В сказке много невероятных приключений, непредсказуемых событий и неожиданных поворотов. Она является идеальной матрицей, внедряемой полем пси-генераторов в сновидения. Она позволяет в полной мере проявить потенциальные способности. Очень гибкая матрица!
- Простите, - смущенно перебил Изабелла. - Сказка о Сайф ал-Мулюке опубликована.
- Как это? - не понял Устад-Галим. - Где?
- В «Тысяче и одной ночи» я нашел почти такую же. К сожалению, мне это не помогло.
- Жалко! - Камалов снял тюбетейку и почесал лысину. - Я думал, что прапрабабушка сама сочинила…
- Так оно и есть, - закивал Изабелла. - Сходство сюжетов отдаленное, детали не совпадают.
- Кстати, о прапрабабушке, - сказал Камалов. - Она родила шестнадцать детей, но зрелого возраста достигли только двое… Двое! Ее дочь из пятерых похоронила одного. Дед вырастил двух сыновей, каждый из которых родил по одному ребенку. Замечаете, что рождаемость снижалась почти по квадратичной зависимости? 16, 5, 2 и 1… Так было почти повсеместно. А вот у меня три Дочери и десять внуков! А? - Устад-Галим весело оглядел соискателей.-Это не предел, я думаю. Население земного шара увеличивается. Надо разместить, дать работу и накормить десятки миллиардов людей. Позарез нужны освоители новых планет, десантники, устады. Вот почему наша профессия стала такой престижной! Но именно поэтому мы проводим строжайший отбор. Ты понял, Ральф?
- Понял. - Соискатель шумно вздохнул. - Уже не спорю. Возвращаюсь на подводную ферму…
- Вот и славно. - Камалов придвинулся к пси-экранам, бросил через плечо Изабелле: - Сейчас появится Кумар. Растолкуй ему, что и как.
- Слушаю и повинуюсь, устад.
Рухх легла на левое крыло, сделала круг и коснулась ногами поверхности песков. Пробежала, взметая клубы пыли, остановилась. Юноша подхватил полегчавший бочонок и спустился на землю. Его немного качало.
- Вон там, - рухх указала горбатым клювом, - колодец, в котором обитает див. Прости, больше ничего сделать не могу.
Сайф ал-Мулюк прижал руки к груди:
- Благодарю, дивная помощница!
- Желаю обрести возлюбленную, - ответила птица. - Прощай!
Долго царевич смотрел ей вслед, хотя рухх сразу исчезла в слепящих лучах солнца…
Ширина колодца составляла двадцать локтей, стены казались оплавленными. Они уходили в сгущающуюся темноту и упирались в кольцевую площадку. Дальше, за изломанными выступами скал, зияла чернота. Вокруг колодца громоздились глыбы, тоже оплавленные.
Сайф ал-Мулюк бросил в темноту камешек. Прислушался, наклонив голову, но удара о дно не различил. Колодец казался бездонным. Сбросив халат, юноша остался в шальварах. Размотал чалму, разрезал на полосы и связал. Так же поступил с халатом и плащом. Получилась прочная веревка, которая одним концом коснулась кольцевой площадки. На другом конце царевич сделал узел, надежно защемил его между глыбами. Вытканным портретом возлюбленной повязал левое предплечье. Глянул в последний раз на солнце и полез вниз, упираясь босыми ногами в гладкие стены.
На кольцевой площадке юноша облегченно вздохнул: начало прошло удачно. Пополз вдоль стенки колодца, пока не увидел в скальной поверхности косую трещину, винтообразно уходящую в глубину. Цепляясь за край площадки, царевич опустил ноги в бездну, повис на руках. Закрепился, перевел руку к началу расщелины.
Первые несколько локтей спуска забрали много сил. Мышцы дрожали от напряжения, скальные ребра резали пальцы, на теле выступила испарина. Потом щель расширилась, и ему удалось перевести дыхание. А когда расщелина стала настолько широкой, что в нее можно было втиснуться, царевич совсем повеселел.
Сгущалась темнота. Все зацепки юноша находил на ощупь. Тут он испытал небольшое потрясение. Камень в перстне Искандера, о котором он совсем забыл, начал светиться голубоватым огоньком. И чем теснее становился мрак, тем ярче сиял камень. «Благодарю, о непобедимый воитель!» - подумал царевич. Ладони его повлажнели от крови. Ныли от холода кости. Он так устал, что каждую минуту мог сорваться. Тогда царевич нашел сравнительно надежный уступ и лёг на спину, в изнеможении вытянув ноги. При свете драгоценного камня долго смотрел на вытканный портрет Исоё, опять повязал им руку. Вздохнул и закрыл глаза.
