Несколько монашек деловито разбирали травы и цветы: подвешивали букеты к балкам или раскладывали на бумаге по узким полкам вдоль стен. Другая группа осторожно отделяла нужные части сушеных растений: семена из стручков и цветочных головок, закрытые бутоны, лепестки, стебли, или корни. Остальные упаковывали собранный материал, подписывали и помещали каждый сверток в деревянную шкатулку. В таком виде его продавали травникам и аптекарям Венеции.
Аннетта шла за суорой Аннунчиатой, которая то и дело останавливалась отщипнуть листик или цветок от очередной связки, разминала пальцами, нюхала, довольно кивала или неодобрительно щелкала языком и жестом приказывала выкинуть весь пучок.
Монахини расторопно выполняли указания. Среди них было лишь несколько клирошанок, остальные — послушницы. Все в одинаковых грубых домотканых рубашках и башмаках на деревянной подошве. Сестры работали тихо, сосредоточенно. Спокойствие бальзамом проливалось на израненный тревогами разум Аннетты. Здесь не было строгости салона, где суора Пурификасьон и «графини» то и дело одаривали остальных пренебрежительными взглядами. К тому же среди этих невинных агнцев в широкополых шляпах может прятаться та, к кому приходил монаркино. Бывшая служанка валиде не могла забыть ощущение его дыхания на коже, поцелуи. Одна мысль о ночном незнакомце взбудоражила ее чуть ли не до потери сознания.
— С Божьей помощью, сестра, — улыбнулась розовощекая Аннунчиата, заметив выражение лица спутницы, — вам у нас понравится.
Аннетта не собиралась работать ни здесь, ни где-то еще, поэтому отвернулась от растений.
— Я здесь не потому, что хочу, а но приказанию ее преподобия. — Она разозлилась из-за того, что потеряла самообладание.
Но наставница ни капельки не смутилась.
— Все мы трудимся во славу Господа. Суора Вероника не исключение, скоро убедитесь. Идите, дорогая, передайте, что вас прислала я. — Монахиня слегка подтолкнула Аннетту в нужном направлении.
Келья суоры Вероники отделялась от гербария небольшой крытой верандой. Девушка прошла сквозь раздвижные двери в большую комнату с высоким потолком. «Наверно, раньше тут был амбар». Деревянная галерея. Три стены, где только можно, завешаны полками с книгами. Четвертая — почти целиком окно. По танцующим на потолке солнечным зайчикам Аннетта догадалась, что оно выходит на лагуну. На другом конце — миниатюрная винтовая лестница. В центре — странная деревянная конструкция, слегка похожая на кафедру. Непонятный резкий запах.
За кафедрой, спиной к окну, сидела искомая суора. Вытянутое лошадиное лицо, римский нос. Женщина без возраста. На переносице — очки, в одной руке чернильная ручка, в другой — что-то вроде стеклянной сферы. Так погрузилась в работу, что не заметила гостью.
— Да-да, в чем дело? — спросила Вероника, не отрываясь от занятия.
— Простите, что беспокою… Меня прислала суора Аннунчиата.
— А зачем?
Монахиня окунула перо в чернильницу и начала аккуратно выводить крошечные буквы на бумаге.
— Ее преподобие приказала мне работать в саду. — Аннетта не знала, как реагировать на странное поведение собеседницы.
— Бонифация? Но здесь не сад.
Суора Вероника говорила задумчиво, будто мысли ее витали далеко отсюда. Монахиня продолжала сосредоточенно писать. Девушка даже подумала, что о ней забыли. Ученая сестра подняла глаза и крайне удивилась, обнаружив, что непрошеная гостья еще не ушла.
— Прошу прощения, но вы заблудились. Это не сад, — терпеливо повторила монахиня тихим и приятным, хоть и немного шуршащим голосом.
Аннетта тоже так думала. Комната похожа на библиотеку или скрипторий. При чем тут овощи, травы и цветы? Но, хоть желание работать и не появилось, девушке стало любопытно, чем занимается Вероника.
— Аннунчиата сказала, вам нужна помощь.
Суора отложила перо и внимательно посмотрела на сестру поверх очков.
— Вы были у нас послушницей и скоро примете постриг. Выжили после кораблекрушения и несколько лет провели в оттоманских землях.
Обычно Аннетта не любила вспоминать о своих приключениях, но прямота суоры Вероники застала ее врасплох.
— Да, — недолго думая, ответила она. — А можно посмотреть, что вы делаете?
