Вскоре Иван Выродков, добравшийся до Южной Африки, метался по Кейптаунскому порту, пытаясь пристроиться в качестве матроса на фрегат с лондонскими полицейскими. В конце концов легионер употребил отработанный маневр: умыкнув за час до отхода фрегата одного из матросов, он добился согласия от капитана и поднялся на борт судна, оснащенного специальным сейфом. В его походной сумке лежал полукилограммовый кусок кварца, купленный им накануне в пивной у старателя.
В день, когда судно достигло широты Азорских островов, оказавшись между ними и Португалией, архипелаг постигло землетрясение. Стихия почти полностью разрушила административный центр – Ангра-ду-Эроишму, погребя под завалами зданий множество жителей. Разыгравшийся шторм швырял потерявшие управление корабли, случившиеся неподалеку. Непривыкшие к сильной качке агенты Скотленд-Ярда были едва живы. Команда занималась спасением судна и предоставила полицейским яркий шанс подумать о душе. И Выродков решил, что его час выхода на сцену истории пробил. Он не сомневался. Пора сомнений и метаний давно миновала. Им на смену пришли решительность, напор и презрение к социуму в целом. Вся эта затея с самого начала виделась Выродкову преступной и противной его натуре. Он привык воевать ради идеи войны и исключительно во славу отечественного оружия. Результат, тем более – материальный, его не интересовал. А тут… Он жалел, что согласился, а не послал соратников к черту. Он давно жил одной только войной, где бы она ни случилась. И не слишком интересовало легионера, что было призом в той войне. Он просто любил оружие. А в этой экспедиции легионер оказался безоружным, да еще и вынужденным, по предписанию «Общества», выполнять несвойственные ему функции, которые обычно возлагались на аптекаря. Высыпав в бутылку с остывшим чаем снотворное, выданное ему Бомелием перед поездкой, он постучал в каюту с сейфом.
– В чем дело? – послышался утробный голос.
– Лекарство, сэр! – ответил легионер, и был впущен в святая святых.
Полицейские молились, перекатываясь среди рвотных масс и уворачиваясь от летавших по каюте предметов. Силы агентов Скотленд-Ярда были уже на исходе. Зафиксировав полицейских в койках, Иван напоил их. Снадобье подействовало моментально, и лазутчик занялся делом, ради которого пересек полмира. Открыть сейф оказалось делом на удивление несложным. Подменив камень, Выродков покинул каюту с сейфом и спящей охраной и незаметно сошел на берег в первом же порту, где весьма потрепанный штормом фрегат встал на заправку и ремонт. Отсюда легионер направил свои стопы в Москву, не ощущая ни малейшего удовлетворения от блестяще проведенной операции.
В Москве с нетерпением ожидали вердикта Фаберже. Великий ювелир, произведя тщательную экспертизу, доложил на заседании Общества, что камень – поддельный. Рассерженные нетрадиционные потребители ополчились на Выродкова, но Параклисиарх остановил побоище, сказав, что, вероятно, настоящий камень переправили каким-то другим способом, а вся морская операция Скотленд-Ярда была лишь прикрытием – отвлекающим маневром. А это значит, что следовало переходить к плану «Б».
Впоследствии стало известно, что после долгих споров Скотленд-Ярд решил отправить алмаз обычной почтой, упаковав его в оберточную бумагу и положив в коробку. Они обманули гипотетических воров, имитировав отправку камня морем. К ноябрю 1907 года «Куллинан» благополучно прибыл в Лондон, где его доставил адресату ничего не подозревающий почтальон.
– Столько средств угрохали, и все только затем, чтобы подменить один кусок кварца другим! Хороши, нечего сказать… – пенял службе безопасности Мосох.
– Предвидя такое развитие событий, мы отправили в Лондон в обучение ювелирному делу к сыну уважаемого Карла Густавовича наших людей, – отчитался перед Дедом Параклисиарх.
– Это каких таких «наших», чтобы в Лондоне смогли жить без подкормки? – удивился Мосох.
– Ну не совсем наших. Но – лояльных. Вытащили с каторги знаменитого вора и медвежатника – Исидора Лангфельда, да приставили к нему же соглядатая Трубницкого – сынка купеческого, местного пинкертона весьма удачливого.
