— Не верю, разумеется, — согласилась она. — Тут все иначе.
— Как это понимать?
Вопрос остался без ответа. Алиса устремила взгляд на свою руку — на тыльную сторону локтевого сгиба. Говард присмотрелся и увидел там белесое пятно.
— Что это? — нервно спросила Алиса.
— Это?! — Говард чуть не сорвался на крик. — Глупышка, мы наконец-то нашли, где сидит зараза! Мы выяснили, что провоцирует твою аллергию! Пойду позвоню Реншо, велю приготовить вытяжку.
* * *
Врач взял пробирку, нахмурился, поднял повыше и посмотрел на свет.
— Странно. Написано «Домашняя пыль». Но мы проверяли раньше, с полдесятка раз. Впрочем, каждый анализ особенный…
— Говард, мне это не нравится, — проговорила Алиса. — Мне страшно.
— Глупышка, — ласково укорил ее муж. — Вот-вот вылечится, а ей, видите ли, страшно.
Он обнял жену — и ощутил, как холодна ее кожа.
К тому времени, когда они сели ужинать, положение немного исправилось: веки Алисы больше не выглядели припухшими.
— Я связался с Реншо. Он сильно заинтересовался. Вообще-то, это он предложил снова проверить домашнюю пыль. Сказал, что просидит в лаборатории всю ночь и что вытяжка будет готова к утру. Чем раньше начнем, тем лучше. Заодно я позвонил Энгстранду. Он придет чинить звонок. Да, мне звонила сиделка миссис Истон — там, к сожалению, ничего хорошего. Боюсь, самое позднее к утру мы получим дурные вести. Меня могут вызвать в любую минуту, но надеюсь, что сегодня вечером обойдется.
Надежды оправдались: они провели тихий вечер вдвоем — даже Энгстранд не явился, хоть и обещал. Вот только Алиса все равно оставалась поглощенной мрачными мыслями.
Около трех ночи Говард проснулся. Алиса крепко прижималась к нему — и дрожала всем телом.
— Он идет. — Ее сиплый шепот был едва различим.
— Что? — Говард сел в кровати, невольно приподняв жену. — Дам-ка я тебе табле…
— Тсс! Что это? Слышишь?
Он потер лоб.
— Алиса, милая, я спущусь вниз, если хочешь, но там точно никого нет.
— Не уходи! — Жена прильнула к нему.
Минуту или две они просидели обнявшись. Постепенно слух Говарда вычленял ночные звуки — глухой городской шум, поскрипывание и кряхтенье дома… Уличный фонарь почему-то не горел, зато на изножье кровати падал сквозь окно серебристый лунный свет.
Говард хотел что-то сказать, но внезапно Алиса разомкнула руки и произнесла уже обычным голосом:
— Все, он ушел.
Она выскользнула из постели, встала у окна, распахнула створки и глубоко вдохнула ночной воздух.
— Ты простудишься. Иди сюда, милая.
— Сейчас.
Лунный свет был того же оттенка, что ее почти невесомая ночнушка. Говард тоже встал, ощупью нашел стеганый халат, накинул жене на плечи и попытался ее обнять. Она никак не отреагировала.
Тогда он вернулся в постель и стал наблюдать. Алиса все стояла у окна и смотрела на улицу. Халат сползал с ее плеч. Сон пропал бесследно, и Говард вдруг ощутил прилив бодрости.
— Знаешь, Алиса, — сказал он задумчиво, — а ведь с твоими страхами, пожалуй, следовало бы пойти к психоаналитику.
— Неужели? — спросила она, не оборачиваясь.
— Ну да. Быть может, твое либидо каким-то образом застряло в прошлом. Подсознательно ты цепляешься за то искаженное, уродливое представление о сексе, которое внушала тебе тетка, — мол, это что-то неприличное, грязное, смертельное… Быть может, это твое подсознание провоцирует аллергию. Сама же говорила, что там стоял пыльный диван. Догадываешься, к чему я клоню?
Она продолжала смотреть в распахнутое окно.
— В общем, картина жуткая, и твое сознание, что вполне понятно, старается ее вытеснить. Тетушка изрядно постаралась, и потом, как ни крути, тот тип был для тебя первым встреченным мужчиной. Может, твое либидо как-то связано с ним…
Алиса промолчала.
* * *
Утром, довольно поздно, он проснулся разбитым и злым на весь белый свет. Осторожно поднялся и вышел в коридор, оставив жену мирно спать. Когда готовил себе вторую чашку кофе, настойчивый стук в дверь заставил его спуститься в переднюю. Это оказался посыльный из аллергической лаборатории. Говард направился в смотровую, задержавшись, чтобы позвонить Энгстранду; тот обещал явиться через полчаса, а путаное объяснение причин, помешавших электрику прийти накануне вечером, врач выслушивать не стал.
