Евгений уже осознал, что «Вольво» больше нет, что они с Ларисой вообще на неопределенное время остались без машины. Но главное, что он несколько минут назад мог умереть. И все из-за Ларисы, как искренне считал Евгений. И не замедлил высказать ей это все сразу после того, как разговор между Котовыми и милицией был окончен и последние уехали.
— Ты видишь, к чему приводят твои авантюры?! — кричал Котов. — Я мог погибнуть, ты понимаешь?
— Вообще-то это я могла погибнуть, — парировала Лариса, — если бы ты не сунулся к машине первым. И наверняка погибла бы, если бы ты меня не отвлек. Так что большое тебе спасибо за это. Но думаю, что ты мне должен сказать то же самое. И вообще, главное, мы с тобой остались живы!
И ты лучше подумай об этом, — тихо заключила она., Котов неожиданно осекся и замолчал.
А немного подумав, сказал:
— Ты права. И прости меня, пожалуйста.
Просто… Просто я здорово перенервничал.
— Я тебя понимаю. — Лариса подошла к мужу и поцеловала его.
Подполковник Карташов позвонил буквально через полчаса после отъезда из квартиры Котовых.
— Экспертиза точно все установит, конечно, — говорил он, — только у нас парень один есть, Васька Гаврилов, он говорит, что это скорее всего фугас. Он в Чечне служил, так там таких вещей навидался!
Проверим, конечно, обязательно точно все проверим, но пока вот такая версия… Ты особо-то не расстраивайся, Ларис, все равно ведь говорила, что хотела другую машину покупать…
— Олег, я знаю, кто это сделал! — возбужденно перебила его Лариса.
— Кто? — удивился Карташов. — И откуда?
— Это полковник Бляхин, Ростислав Сталевич, служивший в Чечне. Он же владелец красного «Шевроле», которым успешно пользовался еще в мае, — выпалила Лариса.
— А ему-то это зачем?
— Как зачем? Он и есть преступник в деле Величкиной, а теперь вот решил меня ликвидировать, видимо, посчитав, что я слишком близко подошла к разгадке этого дела.
— Значит, едем его брать, — быстро решил Карташов. — Я вызываю опергруппу.
Целый день Лариса провела дома, никуда не высовываясь. Ею овладел какой-то непонятный страх. И хотя она не раз за время своих расследований сталкивалась с угрозами, не раз на нее покушались, сейчас все это почему-то выглядело для нее по-другому.
Может быть, потому, что уничтожили ее верную помощницу, серебристую красавицу «Вольво», на которой она уже изъездила не одну тысячу километров. Конечно, машину нужно было уже давно менять. Об этом не раз напоминал в автосервисе знакомый автомеханик, у которого она всегда чинила «Вольво». И деньги, в общем-то, она скорее всего найдет, выдернет в крайнем случае из оборота. Не в этом проблема. Просто она прикипела душой к своей машине. Но всему когда-то приходит конец. Как пришел конец, в частности, и злодеяниям Бляхина.
Так, по крайней мере, казалось Ларисе в тот день, который она провела дома. Вечером, однако, приехал Карташов, и по одному его виду и тону, которым он поздоровался, Лариса поняла, что ничего оптимистического подполковник сообщить ей не может.
Олег прошел на кухню и попросил налить что-нибудь выпить. Лариса открыла бар и налила ему коньяку. Карташов выпил, растер руками лицо и, тяжело вздохнув, объявил:
— Невиновен Бляхин.
— Как это невиновен? — опешила Лариса.
— А вот так! — с неким вызовом посмотрел Карташов на нее. — Алиби на вчерашний день у него нет, да и оно в данном случае неактуально — фугас радиоуправляемый, Гаврилов оказался прав. Дело в другом. Сделали анализ спермы, сравнили с результатами, полученными при осмотре Величкиной, и оказалось, что они не совпадают. В общем, не насиловал он Величкину. Не на-си-ловал! Налей еще… — попросил Олег.
После второй рюмки Карташов расстегнул рубашку, попросил Ларису включить кондиционер и, закурив, уныло продолжал:
— А начальство меня ругает. Мол, людей уважаемых берешь одного за другим, сперму у них выжимаешь. А все без толку! Без толку! — повторил Карташов, разводя руками. — Мужики уходят недовольные… Грозятся даже морду набить при случае. Как будто им спермы жалко! Сколько ее там у них берут-то? — Он, похоже, уже начал пьянеть. — Кляну себя, что ввязался в это дело, будь оно неладно! Проститутку какую-то оттрахал какой-то псих, а тут отдувайся! — с какими-то котовскими страдальческими интонациями восклицал подполковник.
