— Черт, так я и знала! — воскликнула с досадой Лариса, вскакивая со своего места и подходя к Зинке, чтобы похлопать ее по щекам. Женщина никак не реагировала. Лариса шлепнула посильнее, затем взяла со стола банку с водой и плеснула Зинке в лицо. Тут только она заметила, что глаза женщины открыты, и взгляд их пуст и совершенно безжизнен.
Холодея от испуга, Лариса схватила женщину за запястье, но пульс не прослушивался. Она припала ухом к ее груди, но и сердце Зинки не билось. В отчаянии Лариса поднялась с колен и оглядела комнату. Стараясь не потерять контроль над собой, она попыталась продумать свои дальнейшие действия. По-видимому, нужно как можно скорее вызывать «Скорую».
А заодно и милицию.
Лариса быстро вышла из комнаты и забарабанила в соседнюю дверь, после чего крикнула прямо в лицо открывшей ей женщины, опешившей от неожиданности:
— У вас есть в квартире телефон?
— Нет, — испуганно ответила та.
— А где поблизости?
— Да за углом автомат, направо со двора…
— Я прошу вас никого пока не пускать сюда, — кивнула Лариса на дверь в Зинкину комнату — Похоже, с вашей соседкой случился сердечный приступ, я сейчас вызову врача.
— Хорошо, — оторопело ответила женщина в спину Ларисе, уже бежавшей по лестнице вниз.
Она тут же нашла телефон-автомат, позвонила в милицию и «Скорую помощь».
Первой прибыла бригада врачей. Лариса быстро и, насколько могла, толково объяснила, что произошло, и следом на лестнице послышалось топанье множества мужских ботинок. В комнате появились милиционеры. Лариса глубоко вздохнула, предчувствуя, что сейчас ей нужно будет отвечать на вопросы другого рода и что затянется все это надолго…
Ей пришлось проехать во Фрунзенский РОВД, где она в течение часа давала показания, объясняя, каким образом оказалась в квартире Зинаиды Васильевны Плотниковой и чем закончилось ее посещение. Особенно следователю был непонятен момент с расследованием дела Лели Величкиной.
— Вы что, частный детектив? — уточнил он.
— Нет, я занимаюсь этим на любительском уровне и лицензии у меня нет. Но я не нарушаю закон и говорю с людьми только с их согласия, — пояснила Лариса и добавила:
— Вам лучше всего позвонить в городское Управление внутренних дел, подполковнику Карташову, он вам все объяснит в отношении меня.
Следователь нахмурился. Потом, подумав, все-таки набрал номер. По счастью, Олег Валерьянович оказался на месте и, по-видимому, смог убедить следователя в том, что Лариса действительно давно занимается расследованиями криминальных дел, что сама она не преступница и верить ей можно.
Во всяком случае, после этого звонка следователь уже разговаривал с Ларисой другим тоном. Записав ее показания и заставив под ними расписаться, он наконец отпустил свою неофициальную коллегу.
После визита к Зинке, закончившегося столь печальным образом, Лариса почувствовала необходимость побыть одной и, приехав в ресторан, заперлась в своем кабинете с чашкой кофе. Отпивая его потихоньку, она размышляла, что ей делать дальше, когда раздался телефонный звонок. Котова была уверена, что это Карташов, и не ошиблась.
— Вы меня, признаться, сегодня поразили, Лариса Викторовна, поразили! — довольно язвительно заговорил подполковник, едва Лариса взяла трубку, однако ничего сердитого или досадливого в его голосе она не уловила. — Давненько вас не заставали рядом с трупом. Я уж считал, что вы завязали с этим грязным делом. Но выходит, что и на старуху бывает проруха, а? Вы только не подумайте, что я в данном случае намекаю на возраст, ни в коем случае! Я исключительно о вашей опытности говорю…
— Слушай, я устала сегодня безумно, — честно призналась Лариса. — И твои ехидные замечания меня нисколько не трогают.
— Да что ты, я ж тебе комплимент сделал, — засмеялся Карташов. — Способность поражать, пусть даже таким способом, дана не каждой женщине. Вы должны гордиться…
— Я просто переполнена гордостью, — устало кивнула Лариса, допивая кофе и закуривая сигарету. — Ты бы мне лучше рассказал, как там твой бравый лейтенант Гунин, заслужил ордена и славу? Я имею в виду по проверке Жакина.
— Ты знаешь, он выяснил, что тот брал отпуск за свой счет. Причем как раз на период с двадцать пятого мая по пятнадцатое июня. Но вот представляешь, где он находился, не удалось из него выбить даже такому молотобойцу, как Гунин. Молчит, собака, твой Жакин. Вернее, не молчит, а, как выразился Гунин, чего-то там булькает, но на одну тему — отпуск взял, чтобы отдохнуть, побыть с семьей, где был двадцать восьмого конкретно, не помнит.
