Это именно то, что мы делаем. Юнговская идея самопознания не означает, что мы субъективно размышляем о нашем эго: «Я вот такой и вот такой». Это может быть полезно, но это не то, что мы понимаем под самопознанием, которое означает принятие информации, которую мы получаем из снов. Другими словами, если кто-то хочет познать себя, в нашем понимании этого слова, он должен принять свой образ, который дают ему сны. Если вам снится, что вы ведете себя как дурак, хотя субъективно вы чувствуете себя наиразумнейшим, вы должны серьезно задуматься, поскольку, согласно бессознательному или согласно свету, пролитому архетипом Самости на ваше сознательное поведение, вы действуете как дурак. Это объективный кусок информации, полученный из сна, нравится вам это или нет, и вы знаете, как часто не нравится то, что видишь во сне. Это информация, которая поступает из объективной психе вовнутрь и которую мы считаем полезной и целесообразной для принятия. Это также то, что Дорн, очевидно, понимает под светом природы.
Я не могу вдаваться в историю концепции lumen naturae, света природы, но Юнг изучал его в «Paracelsica»[51]. Исторически свет природы означает то, что мы сейчас назвали бы своего рода сознанием в бессознательном или просто интеллектом сновидения. Если вы проанализируете много снов, вы не сможете закрыть глаза на то, что в них есть исключительно блестящий интеллект. Я уверена, что мы все часто говорили: «Я думал об этом двадцать лет и не понимал, а теперь во сне все стало понятно». Если человек понимает сон, он обычно испытывает буйную ага-реакцию. Это и есть свет, который исходит от «интеллекта» сна, который, естественно, нужно сначала извлечь определенными методами интерпретации. В свете снов поэтому можно узнать себя иначе, чем думает о себе эго, ибо они дают дополнительную информацию, которая исходит не от эго.
Сон кажется объективным психическим событием, поскольку часть света природы объединяется с сознанием эго так, что оба изменяются, и если человек вовлечен в этот процесс, он может также узнать себя через внешнее. Это будет означать, что, если вы посмотрите на свою жизнь в смысле символов и на синхронистические события, которые происходят вовне, тогда вы увидите — если у вас есть некая унитарная точка зрения и вы можете перенести свое сознание в свет природы, — что вы можете принять даже многие внешние события как находящиеся в том же классе событий, что и откровения сновидений. В конце своей жизни, таким образом, человек может сделать полный обзор своего самопознания и того, кем он или она является, суммируя видения, сны, фактическую биографию и то, что случилось с ним или с ней. Тогда можно увидеть удивительные синхронистические связи между событиями, поскольку фактические биографические моменты жизни имеют странное символическое единство с внутренними событиями. Таким образом, если вы послушаете биографию, скажем, пожилого анализируемого и прикроете глаза, слушая так, как если бы это была символическая сказка, вы узнаете всю информацию о внутренней жизни[52]. Это банальная истина, которая объясняет, почему написано так много книг о связи между характером и судьбой, поскольку судьба человека странным образом очень часто связана с психологической структурой, что объясняет выражение, что у каждого человека своя судьба или что он несет собственную судьбу в своей душе.
Это очень распространенная истина, которая всегда воспринималась интуитивно. Если посмотреть изнутри на то, что происходит с человеком без причины, или, если взглянуть на это с lumen naturae — то есть с сознательным отношением, которое желает смотреть на отражение природы внутри и снаружи, — то можно даже узнать себя через то, что происходит снаружи. Можно принять это как часть своей собственной объективной психологической реальности.
Это было то, к чему стремился Дорн, нащупывая путь, и было нечто очень типичное в том, что он был врачом и поэтому, естественно, мог видеть очень глубоко во многих человеческих судьбах, больше, чем большинство людей других профессий. Когда пациент звонит врачу-специалисту или врачу общей практики и говорит, что сломал ногу, катаясь на лыжах, врач — если ему известна вся ситуация в семье пациента — не может отделаться от мысли: «Ага, я так и знал, что это скоро произойдет». Такие вещи случаются, и Дорн, само собой, испытал много подобного, и поэтому к нему пришла идея, что происходящее с человеком внешне странным образом связано с объективными событиями в его бессознательном, которое ему известно через свет природы.
