— Я иду с тобой, — решительно заявила Лавелва.
— Милая, это будет поединок лицом к лицу. Тут нужно четко представлять себе, что делать, и я не смогу думать еще и о тебе. Я отдаю тебе строгий приказ, как это принято в морской пехоте: сиди здесь и жди прихода наших. — Отвернувшись от нее, Рей достал сотовый телефон. — Макэлрой и все прочие, я сейчас направляюсь в магазин «Стрельба от первого лица» за нашим мальчишкой и остальными, кто там окажется.
— Крус, это Мемфис. Сними свой платок и прочее, что ты нацепил поверх своей одежды. У тебя есть белая футболка?
— У меня форменная футболка защитного цвета.
— Уэбли, прикажи всем своим людям не стрелять, повторяю, не стрелять в вооруженного человека в армейской футболке защитного цвета.
— Здесь также еще есть одна молодая негритянка, — продолжал Рей. — Ее зовут Лавелва. Девчонка супер, она прошла через все это бок о бок со мной. Ее тоже нельзя трогать. Она будет сидеть в коридоре без оружия, держа руки на виду.
— Уэбли, ты слышал?
— Немедленно передаю все своим людям, — подтвердил Уэбли. — Они скоро будут наверху. Рей, иди и возьми его.
— Уже иду.
— Удачи тебе, морпех, — напутствовал Рея Макэлрой. — Я буду тебя прикрывать столько, сколько смогу.
Рей поднялся на ноги, но Лавелва предприняла последнюю попытку.
— Рей, ну почему ты строишь из себя героя, на фиг? Герои умирают молодыми, оставляя своих подружек с опухшими от слез лицами.
— Может быть, и так, но я в ответе перед своими предками.
— Из Китая?
— Нет, гораздо хуже: из Арканзаса.
Стрельба затихла. Эндрю повернулся к угрюмому имаму. Тот также сообразил, что время пришло. Эндрю почувствовал себя еще одним своим героем, Гитлером, сидящем в своем бункере, с грохочущими по улицам Берлина русскими танками.
Встав, он подошел к игровой консоли, нажал кнопку, и из щели выскочила карта памяти. Эндрю положил ее в конверт, выложенный изнутри мягкой бумагой, уже подписанный и с маркой. Запечатав конверт, он протянул его имаму.
— С тобой все будет в порядке. Я провожу тебя до двери. Поднимешься наверх, твой пилот опустится на крышу, и ты улетишь отсюда. В такой кутерьме никто ничего даже и не заметит. Здесь будет настоящее сумасшествие. Затем ты бросишь письмо в почтовый ящик в Канаде, и оно придет на адрес канадского отделения «Викиликс». Там будут знать, как с ним поступить. Небольшое редактирование, небольшие купюры, добавить хронометраж и кое-какие технические данные — и вот готовая игра, лучшая стрельба от первого лица из всех, какие когда-либо были созданы. У тебя в руках величайшее повествование всех времен и народов. Оно будет жить миллион лет, ты это понимаешь?
— Понимаю, брат мой. Но еще не слишком поздно. Ты можешь уйти вместе со мной.
— Не-ет, в сценарии этого не было. Я с самого начала знал, на что иду, и подготовился: правила построения сюжета. Обязательно нужна кульминация. У нас есть герой, я злодей. Нам нужен поединок: он и я сразимся не на жизнь, а на смерть. И неважно, кто из нас погибнет; повествование будет законченным. Не беспокойся, «Викиликс» слепит это из кадров Си-эн-эн и видео, заснятого на сотовые телефоны.
— Пусть будет так, мой друг.
— Если я увижу Аллаха, я передам ему от тебя привет и выражу надежду на то, что у него еще остались девственницы.
— Мы встретимся в раю.
— Или в аду. Не имеет значения.
Они обнялись, однако им больше нечего было сказать друг другу, а время поджимало. Бережно сжимая свое сокровище, имам развернулся и вышел через черную дверь.
Взяв свой портативный компьютер, Эндрю убедился в том, что тот по-прежнему получает изображение со всех телекамер на автоматах, выбрал четвертую и вывел ее на экран. Он увидел то, что видело дуло автомата того человека, который шел за ним по следу, увидел целенаправленное продвижение по «Рио-Гранде» к магазину «Стрельба от первого лица», где его ждал Эндрю.
Никс взял свой автомат, тот, который не был оснащен видеокамерой, и закинул его на плечо. Развернувшись, он выскользнул в служебный коридор, пробежал мимо нескольких закрытых дверей и наконец толкнул одну, заходя сзади в обувной магазин «Пэлэс». На полу на корточках жались друг к другу несколько женщин, объятых ужасом.
