И ему еще никогда не доводилось видеть никого, похожего на эту китаянку. Такая бледная, нежная, такая испуганная. Махир влюбился в ее изящные ушки, в идеальную линию рта, в грациозные руки и пальцы. Он мысленно представил себе ее обнаженной, покорной его воле, вынужденной выполнять то или иное кощунство, и следствием этого стала эрекция, твердая, как камень, и огромная, как гора. Он овладеет этой девчонкой.
Махир приблизился к ней, съежившейся в объятиях своей заступницы — матери, тетки, бабки или кого там еще, и ногой отпихнул старую каргу прочь, чтобы ничто не мешало ему взять ребенка. Он наклонился, протянул свою сильную руку, обхватил девчонку за хрупкий бицепс и привлек к себе — и тут весь свет померк, за исключением его глаз, позади которых взорвались реактивные снаряды советского производства, заполнив ночное небо своим сиянием. Махир заморгал, силясь вернуться к реальности.
Старая сучка со всего размаха трахнула его своей сумочкой, описав ею над головой полную дугу полумесяца, и сумочка опустилась с такой силой, будто была наполнена свинцом.
Но едва только к Махиру вернулась способность видеть, старуха ударила его снова, врезав ему по голове тайфуном энергии, и его сознание заполнилось звездами. Казалось, небеса обрушились ему на череп, и он ощутил мгновение полного оцепенения, но тут его со всех сторон захлестнули потоки других стерв. Какая дерзость, какое бешенство, какая самоуверенность! В одиночку ни у кого бы из них не хватило силы помешать ему высморкаться, однако вместе, всем весом, кипящей безумной яростью они оглушили Махира, и ему потребовалось слишком много времени, чтобы прийти в себя.
Он отбивался, кричал, корчился и наконец даже укусил чью-то худую руку, подставившую себя, за что был вознагражден пронзительным визгом и вкусом крови во рту, и ему удалось высвободить ногу и отпихнуть кого-то прочь; он потерял равновесие и завалился направо, но затем снова встал, с ревом расшвыривая женщин во все стороны. Гиены! Стервятники! Изгнанные из прайда старые львицы с пересохшими влагалищами! Мусорщики саванн! Махиру захотелось убить их всех. Сверкнув взглядом, горящим ненавистью, он вскинул автомат и крикнул по-сомалийски:
— Шлюхи и стервы, сейчас я вырву сердца из ваших тел, перед тем как оттрахать!
Но тут он обнаружил у себя на груди целое созвездие красных точек. Светлячки?
На самом деле это были лучи лазерных целеуказателей, за которыми тотчас же последовали 9-мм пули, ударившие его быстро и сильно; они показались ему первыми каплями начинающегося ливня, и он напоследок испытал чувство долгого падения на землю.
Никки поискала взглядом снайпера, которого она окрестила Чикаго; казалось, он был повсюду. Наконец она обнаружила его в толпе снайперов приблизительно посередине западного берега «озера Мичиган», там, где в реальности располагается город Расин.
— Снимай снайперов, снимай снайперов! — воскликнула Никки, и буквально в следующее мгновение Чикаго отпрянул назад, а еще через секунду ослепительная вспышка проделала дыру в «Мичигане», высвобождая резкий удар взрывной волны, который почувствовали даже те, кто находился в вертолете.
— Господи, я успел! — воскликнул Ларри, ветеран телекамеры, только что единственный из операторов заснявший кадры разрушения стекла в крыше, которым в ближайшие семьдесят два часа предстояло обойти весь мир.
— Начался штурм! — заорала Никки, продолжая следить, как Чикаго с винтовкой в руках выпрямился у края дыры в стеклянном озере и начал выискивать цели.
— Давай, давай же, черт побери! — приказала она, и поскольку ей удалось опередить остальных, вертолет WFF возглавил безумный воздушный налет средств массовой информации, которые до этого момента послушным строем кружились над комплексом на высоте три тысячи футов, но теперь развалился и рассыпался. Журналисты не рассуждали; им нужно было любой ценой добыть классные кадры для своих телекомпаний.
Вниз сквозь сгущающиеся сумерки. Капитан Том опустил вертолет так быстро и резко, что все, кто находился на борту, оторвались от сидений, ощутив нечто подобное невесомости. Оба телеоператора судорожно вцепились в переборки, но Никки, воинствующая принцесса, Мери Тайлер Мор из преисподней только кричала:
