Закончив последний цикл обучения, я, как положено, был направлен на биржу трудовых ресурсов. Меня распределили на завод синтетических кормов: других вакансий не оказалось.
Так мне сказали. Я же подозреваю, что все было предопределено заранее. С момента рождения на каждого заводится досье, куда вносятся оценки психодетекторной экспертизы, результаты всякого рода тестов, короче, все, что характеризует личностные особенности человека.
Очевидно, обобщив информацию обо мне, решили, что мое дело - синтезировать пищу.
Кто решил? Это для меня останется тайной...
За год я привык к своей профессии, как все мы привыкли к вкусу или, вернее, безвкусию синтетической пищи. И до разговора с Асдой не сомневался, что у меня была свобода выбора: ведь я осознал необходимость стать именно тем, кем стал. А сейчас приходится убеждать в этом не только ее, но и себя...
4. Праздник на Форумной площади
Нашу космольскую ячейку возглавляет тот самый Реут, который был моим выборщиком и вызвал у меня (как, судя по всему, и я у него) жгучую неприязнь. Впрочем, со всеми, кто ему подчинен, он держится высокомерно - с одними подчеркнуто сухо, с другими просто похамски (я бы такого обращения не стерпел!), с третьими, из числа подхалимов, снисходительно.
Как-то после собрания, на котором Реут выговаривал нам за общественную пассивность, я спросил его:
- Ты ведь закончил цикл обучения тремя или четырьмя годами раньше меня. И куда тебя распределили? Какова твоя специальность?
- Я не распределялся на бирже, - с чувством собственного Прево-сходства ответил он. - Активистов отбирает для политической работы лига.
- Значит, руководство ячейкой - твоя работа?
Он посмотрел на меня так, словно я сморозил глупость.
- Да, пока я работаю в космоле.
- Что значит "пока"? - не понял я.
- Меня обещают перевести в аппарат лиги.
- О-о! У тебя большое будущее!
Реут не уловил иронического смысла моих слов. Взглянул благосклонно, впервые с момента нашего знакомства.
- Такими, как я, не разбрасываются.
- Ты, наверное, и родился активистом?
На этот раз насмешка попала в цель. Безбровое, рыхлое, мучнистое лицо Реута, обычно скованное неподвижностью, словно раз и навсегда надетая маска, перекосилось, пошло красными пятнами, напоминающими свежие ожоги. В рыбьих глазах полыхнула ненависть.
- Дошутишься, - сказал он с угрозой.
- Все может быть, - ответил я.
К этому времени мне было уже кое-что известно о другом Реуте, совсем не похожем на того надменного, не признающего чужих мнений руководителя, с которым имели дело мы...
На Форумной площади состоялся День космола - наш ежегодный праздник.
Я люблю это место за редкий для Космополиса простор, головокружительно высокие своды. Ночами я пробирался сюда, чтобы побродить по металлической брусчатке, вскарабкаться на верхнюю эстакаду и с нее обозреть утопавшие в полумраке эллиптические стены, создающие иллюзию ничем не ограниченного пространства. Мне казалось, что я смотрю в даль Вселенной. Мечталось, что когда-нибудь смогу отправиться туда в поисках новых миров и судеб...
Праздничная площадь была неузнаваема. Свисали голубые полотнища. Куда ни глянь, - лозунги. Я знал их наизусть и всей душой поддерживал. Но почему действительность не всегда соответствует благородным словам, сопровождающим меня с самого рождения?
На возведенную накануне трибуну поднялись Урм, Реут и другие руководители космола. Заполненная космольцами площадь сдержанно шумела.
Но вот к трибуне подкатил энергомобиль. Я не поверил глазам: с трибуны опрометью сбежал Реут, распахнул дверцу и склонился в угодливом поклоне.
Из энергомобиля пыхтя вылез полный, одутловатый пожилой человек и, похлопав Реута по плечу, поднялся на трибуну. Реут шел сзади на полусогнутых ногах, поддерживая старика под локоток.
По толпе прокатилось:
- Тис... Тис... Тис...
Я был ошеломлен. Пытался и не мог найти сходство между шумно дышавшей тушей и героем моего детства - молодцеватым, подтянутым Тисом, чьи портреты, наравне с портретами Лоора, смотрели на меня со стен отсеков и шлюзов.
Невольно вспомнились возмутительные слова Асды: "Приспешник, который мечтает стать "отцом и учителем".
