«И кто меня гонит? — вошла в сознание мысль. — Ведь можно жить спокойно, как Орена, как все другие…»
Тотчас он одернул себя:
«Но я-то не «другой»!»
Вспомнилось, что за несколько дней до смерти, словно предчувст-вуя ее, профессор Орт сказал:
— Ну вот, кажется, я сделал невозможное. Передаю тебе эста-фету.
Когда придет время и эмбрионы превратятся в людей, вылепи сверхчеловека по своему образу и подобию, как вылепил тебя я. Интеллект-автоматы для этого не подходят. Они другие. Запомни: другие! Остерегайся их советов…
«Пока я без них не обойдусь, — подумал Фан-Орт. — Мое время еще не настало. А если буду по-прежнему бездействовать, то может и вообще не настать…»
И он двинулся дальше, с удовлетворением почувствовав, что нерешительность отступает, возвращается вера в себя, в свои беспредельные возможности.
Взявшись руками за массивную стойку, Фан-Орт выгнул ее дугой, затем снова выпрямил.
— То-то! — крикнул он, упиваясь силой. — Так будет и с теми, кто захочет мне помешать!
Переходы и туннели старого Космополиса составляли запутан-ный лабиринт, образующий несколько изолированных уровней с многочисленными шлюзами.
Действовавшие когда-то эскалаторы и фуникулеры пришли в негодность еще до падения Лоора.
Через электронных посредников не представляло труда полу-чить план катакомб и заранее предупредить интеллект-автоматы о посещении, но в понятии Фан-Орта это означало бы проявить слабость, оказаться в роли просителя. И он предпочел поло житься на интуицию.
Стальные палубы были все такими же неприятно скользкими, ноги разъезжались на них и оттого казались чужими, точно протезы. Приходилось переставлять ступни с постоянным утомительным напряжением. Тело, всегда послушное и ловкое, стало вдруг раздра-жающе скованным.
На одной из винтовых лестниц Фан-Орт потерял равновесие. Нога сорвалась с узкой ступеньки. Штанина щегольского комбинезона разорвалась, обнажив кровоточащую ссадину.
Сильнее боли была досада. Зачем он ввязался в эту авантюру? Не следовало самому спускаться в катакомбы для встречи с автоматами — много чести! Надо было вызвать их к себе, потребовать отчета!
«А если бы не явились?» — кольнула самолюбие невольная мысль.
Фан-Орт попытался выместить раздражение на поручне, но на этот раз железо не поддалось. Бугрились от напряжения бицепсы, а поручень так и не согнулся.
Почувствовав головокружение, Фан-Орт разжал руки и тяжело опустился на ступеньку, стиснув виски.
«Неужели отец ошибся?»
Он впервые назвал профессора Орта отцом, как бы отделив тем самым первого от второго. Профессор никогда не ошибался, но был ли застрахован от ошибки отец?
«Неужели права мама?»
Фан-Орт вспомнил, как однажды, доведенная издевательствами мужа до исступления, она бросила ему в лицо:
— Ты вытравил в себе все человеческое и теперь пытаешься то же самое сделать с Фаном! Сверхчеловек это уже не человек, а живой робот! Не желаю, чтобы мой сын стал роботом!!!
О матери Фан-Орт вспоминал с любовью и нежностью, однако единственным авторитетом оставался для него профессор Орт. И сейчас, безоглядно отбросив сомнения, он закричал во весь голос, словно раз и навсегда обрывая затянувшийся нелепый спор с неве-жественными оппонентами:
— Слышите вы, профессор Орт не мог ошибиться!
Потеряв представление о времени, Фан-Орт шел наугад, сползал и карабкался по многочисленным лестницам, кружил вслепую, натыкаясь на переборки, пока не заподозрил, что неизменно возвращается в один и тот же туннель. Его охватило злое отчаяние, и он крикнул:
— Эй, есть здесь кто-нибудь?
Эхо повторило его слова. Затем в гулком волноводе, образованном плитами палубы и сводами туннеля, прозвучал голос, искаженный реверберацией, но все же разборчивый:
— Здравствуйте. Что вам угодно?
— Почему сразу не откликнулись? — Мгновенное облегчение сменилось у
Фан-Орта вспышкой гнева. — Поразвлекались моей беспомощностью? Да представляете ли вы, кто я такой?
— Астронавигатор Фан-Орт, — ответил бесстрастный голос. — Мы не знали, нужны ли вам. А на ваш зов ответили незамедлительно.
— Где я могу переговорить с вами?
— Где угодно.
— Не здесь же! Вы считаете, что это подходящее место для переговоров? А я так не думаю. Условия неравные: вы видите, с кем имеете дело, а я нет.
