А вот разговор о взятке, про которую говорил А. И. Софронов, возможно, возникал…
Наверное, можно было дать взятку, чтобы снять или сократить произведенные начеты. Только начеты-то были сделаны за неисправность самого подрядчика Кулаковского…
4
Любопытно, что в самый напряженный период строительства телеграфной линии, как бы позабыв о своих подрядных проблемах, Алексей Елисеевич Кулаковский часть лета 1909 года провел в Качикатцах, работая над одной из лучших своих поэм «Дары реки».
Как замечает Людмила Реасовна Кулаковская: «На сегодня нет архивных документов о том, по какой надобности он ездил в Качикатцы в то время, когда был необычайно занят строительными и подрядными работами по перевозке грузов. Мы сегодня можем с некоторой долей уверенности утверждать, что в 1909 году Кулаковский был по делам строительства у С. П. Барашкова, занимавшегося перевозками грузов и строительного леса в прииски Бодайбо и приехавшего оттуда на некоторое время в Качикатцы».
В принципе версию эту следовало бы сразу отвергнуть, если бы дело касалось серьезного купца-подрядчика, однако Алексей Елисеевич прежде всего был поэтом и к своим подрядным обязанностям относился не то чтобы пренебрежительно, а, как и положено поэту, воспламеняясь по ходу дела другими идеями.
Так и случилось, когда, попав в Бодайбо по делам, связанным с подрядами Охотской линии (помимо развозки грузов он взялся еще и за строительство домов), Кулаковский встретил там своего одноклассника по реальному училищу Семена Петровича Барашкова.
Во время встречи Кулаковский так увлек Барашкова своим проектом преобразования сельского хозяйства Якутии, так разжег его и так разжегся сам, что они решили немедленно ехать в Качикатцы, где — у Семена Петровича Барашкова всё было предельно конкретно! — можно было организовать опытное хозяйство.
Впрочем, это не так уж и существенно, где и как произошла такая счастливая для якутской литературы и такая несчастная для судьбы подрядов Алексея Елисеевича встреча с Барашковым.
Главное, что Кулаковский оказался в Качикатцах и здесь — есть все основания предполагать, что случилось это после посещения Ленских столбов — Алексея Елисеевича посетило вдохновение и он в самый напряженный момент строительства Охотской телеграфной линии занялся созданием шедевра якутской литературы, поэмы «Дары реки».
Русский поэт Владимир Солоухин вспоминал, что чем больше он вчитывался в поэму «Дары реки» Кулаковского, тем больше красот открывалось ему…
«Эти как бы повторы, но на самом деле вовсе и не повторы. Река Лена говорит, например, Ледовитому океану, в который она впадает:
Твое ледяное лицо
Девяносто веков заморожено,
Я его оттаять намерена.
Твое прозрачное горло
Семьдесят веков, как обледенело,
Отогреть его я намерена.
Твое замороженное сердце
С девятью ледяными перехватами
Взволновать я намерена…
Или река сообщает, что наделала по пути островов и отмелей, а то, что осталось от островов (от строительного, значит, материала), дарит океану:
Остатки земли
Черной водой в тебя вливаю,
Остатки песка
Желтой водой в тебя вливаю,
Остатки камней
Серой водой в тебя вливаю…
А когда Лена начала перечислять своих дочерей, свои притоки, называя их почтительно госпожами, то поэт умел двумя-тремя строчками дать яркий портрет той или иной реки:
А еще была
Со звенящим течением,
С холодным дыханьем
Резвая
Тыра — госпожа;
А еще была
С каменными боками,
Со скалистыми берегами
Дикая
Хандыга — госпожа,
А еще была
С лесистыми горами,
С многочисленными лосями
Прекрасная
Тандыга — госпожа.
А еще была
С медленным течением,
С привольным воздухом,
С широкими поймами,
С многими жителями на берегах
Кормилица Амгу — госпожа.
Слова, близкие по значению, но разно звучащие, или, напротив, слова, близкие по созвучию, но разные по значению, дробятся в поэзии Кулаковского, разветвляются, множатся, колышутся, как многие травы единого луга или многие струи единого, сильного потока светлой реки».
5
Известно, что в списке Т. Попова, с которого С. Ф. Ксенофонтов и делал в 1916 году копию произведения Кулаковского «Дары реки Лены», в скобках на русском языке было отмечено: «Дары Лены. Подражание «Дарам Терека» Лермонтова». Т. Попов утверждал, что это примечание он переписал из рукописи самого автора в том же 1916 году. И хотя сведения эти подтверждаются прямой параллелью в названиях произведений и сходством сюжета — у Лермонтова стихотворение строится как разговор Терека с Каспием, а у Кулаковского — как разговор Лены с Северным Ледовитым океаном, но правильнее, разумеется, говорить, что поэма «Дары реки» лишь на первоначальном этапе своего написания была подражанием Лермонтову.
