Царица смутилась и все же ответила:
– Вашим подданным хорошо известно, что их император – великий христианин и строгий наблюдатель правил нашей православной церкви, и если он предстанет перед Господом, не выполнив перед этим положенных обрядов, это может вызвать различные кривотолки среди населения. Поэтому советую вам прибегнуть к врачеванию духовному. Оно всегда приносит пользу и дает благоприятный оборот при любых тяжких недугах.
Александр Павлович немного подумал и тем же дурашливым тоном сказал:
– Благодарю вас, друг мой, за заботу о моем душевном здоровье. Только прикажете исповедаться – и я готов.
А потом добавил, обратившись уже к лейб-медику:
– А может быть, лучше вы, Виллие, сыграете за меня эту роль? Как-никак я же не собираюсь умирать на самом деле.
У старого лекаря от такого предложения чуть не свалилось пенсне.
– Что вы? Что вы, Ваше Величество? Это же такое святое таинство! Как я могу? – запричитал он.
– Ладно, зовите вашего протоиерея. Я, так и быть, исповедуюсь, но только при одном условии. Не как император, а как простой мирянин. Император уже скончался. Его тело лежит в подвале и ждет своего часа, когда его поднимут и положат на царское ложе.
– Какие же упрямые эти бакенбарды! Никак не хотят сбриваться! – сетовал государь, освобождаясь от характерной для императорской внешности черты.
Вдруг он громко вскрикнул:
– А-а-а! На помощь!
Тут же в ванную комнату вбежали камердинер и два лакея.
Император стоял, склонившись над умывальником, и закрывал полотенцем свое лицо. По его шее из-под полотенца сползала струйка крови.
– О Боже! Врача, скорее врача! У его величества пошла горлом кровь! – закричал во всю мощь своего голоса камердинер Федор Федоров.
Тут же, распихав всех, в умывальню ворвался запыхавшийся Виллие.
– Всем немедленно выйти отсюда, – строго сказал он.
Слуги попятились назад, и вскоре дверь за ними затворилась.
– Вы порезались с непривычки, Ваше Величество? – уже спокойно спросил доктор царя, доставая из своего чемоданчика раствор квасцов.
– А как вы догадались? – спросил Александр Павлович.
Лейб-медик улыбнулся и ответил:
– А что может делать мужчина в ванной комнате с бритвой в руках? Уберите свое полотенце. Я обработаю вам рану.
Царь с явной неохотой исполнил указание доктора.
Виллие обмыл кровь с лица и шеи государя. Порез оказался незначительным, но он все равно обработал его и, довольный своей работой, внимательно осмотрел пациента.
– А вам без бакенбардов лучше, Ваше Величество. Вы помолодели лет на десять. Ничего больше не надо менять во внешности. Теперь в вас мало кто узнает императора всероссийского.
Шервуд приехал, когда стемнело.
В приемной его уже поджидали императрица, Волконский, Дибич, Виллие и моложавый высокий мужчина без бороды и усов сорока с лишним лет в штатском сюртуке и длинном черном плаще.
– Все готово, Ваше Величество. Попутный ветер быстро донесет нас до Тамани. Прощайтесь, господа!
– Присядем на дорожку по русскому обычаю, – предложил человек в штатском.
Все тут же беспрекословно выполнили его указание.
– Вы уж, Виллие, постарайтесь сочинить правдоподобную историю болезни и моей скоропостижной кончины и поработайте с другими медиками, чтобы они тоже без лишних вопросов подписали протокол вскрытия тела. Вы, князь, тоже согласуйте записи в своем дневнике с лейб-медиком. Ну, а с вами, мой друг, – обратился он к царице, – мы уже обо всем договорились. Если надумаете все же вернуться в Петербург, передайте моей матушке самые наилучшие пожелания, скажите, что я всегда, где бы ни был, буду ее помнить. Ну вот и все, господа. Спасибо вам, что были преданы мне в минуты радости и горя. Вы самые близкие мне люди, поэтому я и решил доверить свою тайну только вам. Храните ее как зеницу ока и не держите на меня зла.
Так Богу угодно… Ну, не поминайте меня лихом. Идемте, Шервуд!
Он резко встал, натянул на глаза широкую черную шляпу и направился к выходу.
Присутствующие дружно встали. А царица, доселе, как и другие, хранившая молчание, не выдержала и закричала ему вслед:
– Александр!
Но он не обернулся на ее зов, а решительным шагом вышел в ночь. Шервуд последовал за ним.
