Работы оказалось море. Антон Журавлев, оставшись на хозяйстве в тонущем банке, только и успевал отбиваться от назойливых кредиторов. Леонид Неклюдов налаживал работу службы безопасности в новых подразделениях холдинга и едва успевал вовремя раскрывать заговоры конкурентов. Я же сосредоточился на оптимизации бизнеса. Благо цены на нефть наконец-то начали расти, но до полного возврата всех долгов, особенно иностранцам, было еще очень далеко. «Трансфертные цены», «скважинная жидкость», что поставил мне в вину томский губернатор, были лишь частью реализации моего плана по созданию высокорентабельного бизнеса.
Да, подразделения холдинга продавали нефть друг другу практически по себестоимости, конечная же ее реализация на экспорт осуществлялась через офшорные компании, зарегистрированные на Кипре или в Гибралтаре. Работали мы и через отечественные офшоры: Калмыкию, Горный Алтай, различные закрытые территориальные образования, имеющие налоговые льготы. Сейчас мне это ставят в вину как уклонение от уплаты налогов. Но тогда, после кризиса, все крупные компании работали именно таким образом! А иначе мы никогда бы не расплатились с долгами.
На рубеже тысячелетий в канун самого Нового года Борис Николаевич Ельцин вновь удивил страну. Он сам, по собственной воле сложил с себя полномочия президента и ушел в отставку. На политическом горизонте неожиданно возникла фигура преемника. Я попросил Леонида навести справки о будущем президенте страны.
– Сим Сим заверил, что все в порядке. Курс останется неизменным. Это наш человек, – не без гордости за своих коллег доложил Неклюдов.
Уже в первой половине 2001 года мы вернули все свои долги, а вскоре прикупили еще и Дальневосточную нефтяную компанию. Теперь моя нефтяная империя простиралась от Волги до Японского моря. По разведанным запасам нефти мы вышли на второе место в стране, а по добыче – на первое. Я стал пристально присматриваться к Западно-Сибирской нефтяной компании. И уже подписал с ее главным владельцем договор о слиянии двух наших монстров. За получение контроля над объединенной компанией нам предстояло выплатить ее хозяевам три миллиарда долларов. Но для меня это уже были не такие большие деньги. Ведь за 2002 год я одних только дивидендов по своим акциям получил почти столько же. После чего Forbes и поставил меня на первую строчку в списке самых богатых людей России.
Париж встречал победителей непогодой. С раннего утра небо затянулось свинцово-серыми тучами, накрапывал мелкий дождь. Клейкие молодые листочки на деревьях ежились под порывами переменчивого мартовского ветра.
В рабочих предместьях, в кварталах бедноты, несмотря на поздний час, улицы были пустынны, окна домов закрыты. Не было привычной городской суеты, снующих туда-сюда пешеходов, гремящих экипажей, горластых торговок на обочинах. Казалось, город вымер. И только цокот подкованных копыт по камням мостовой свидетельствовал о наличии жизни.
Александр въезжал в столицу побежденного неприятеля на белом коне впереди колонны союзных войск. Рядом с ним горделиво держались в седлах союзники – генерал Шварценберг и прусский король. Даже старый друг Фридрих-Вильгельм, чувствуя историческую важность происходящего, держался в седле на редкость уверенно.
Но где же парижане? Неужели они уготовили мне такую же встречу, как москвичи Наполеону? – эта мысль сверлила ум царя и омрачала окончательное торжество.
Но слава Богу! По мере приближения победителей к центру, город стал оживать. На тротуарах их встречали женщины и дети. Вначале с опаской, но потом, увидев, что захватчики улыбаются им, горожане тоже отвечали улыбками. А они не такие и ужасные, эти русские варвары. Вон какой у них красивый и статный царь. И как он обаятельно улыбается. Такой человек не может быть злым и жестоким.
На площади Мадлен колону уже осадила ликующая толпа.
– Слава Александру! Да здравствует русский царь! Слава освободителю! – скандировали парижане.
Одна экзальтированная молодая особа в порыве чувств даже бросилась к лошади ошалевшего казака. Тот, похоже, был парень не промах, наклонился, подхватил завизжавшую от неожиданности парижанку и посадил ее на лошадь впереди себя. Толпа взревела от восторга. А юная грация теперь радостно восседала в объятиях бородача и приветливо махала платочком своим сгоравшим от зависти подругам.
