— Ладно, с первым вопросом, надеюсь, покончено, переходим ко второму — к почте, — сказал техник-лейтенант и достал из кармана кителя стопку писем. Тринадцатый взвод, уже было настроившийся на крутой разбор «полетов», приободрился и стал проявлять нетерпение. Юстов, видя это, нарочито медленно потрепал стопку писем, поплевал на пальцы и стал медленно выдергивать из стопки тонкие конверты:
— Лобстор, — назвал он первое имя и цепким взглядом просканировал свой взвод. Щуплый паренек растолкал впереди стоящих, выбежал из строя и, козырнув по уставу, завладел письмом.
— Джексон, — второй курсант так же шустро стал обладателем личной корреспонденции.
— Яна и Аня Топины…
Тут одна из пропесоченных близняшек быстро выбежала из строя, забрала три письма и так же быстро убежала обратно.
— Дронин…
Дронин Алексей — парень чуть больше двадцати лет, в этот данный момент стоял и мечтательно созерцал далекие заснеженные горы. Там не было этой изнуряющей жары и потому, он очень желал там ненадолго очутиться, ухнуть с головой в глубокий сугроб и забыться так на некоторое время. Он не слушал, какие имена там выкрикивал техник-лейтенант Юстов и потому пропустил свою фамилию.
Яна легонько толкнула Алекса в спину и шепнула:
— Оглох, что ли? Тебе письмо.
Парень очень удивился тому, что на его имя пришла какая-то почта, ибо придти она просто не могла. Никто никаких писем послать ему просто не мог. Но, тем не менее, Алексей подобрался и, как и положено бравому курсанту быстро вышел из строя и подошел к командиру. Тот, почти не глядя, отдал ему два конверта, и Алекс снова вернулся в строй.
— Ну, и что там? — нетерпеливо спросили сестрички, стараясь заглянуть ему через плечо.
Алексей посмотрел на обратный адрес на письмах и шепотом ответил:
— Одно из департамента вооруженных сил — какое-то уведомление, а другое с линкора «Могучий». Судя по штемпелю, оно было отправлено два месяца назад.
— Ух, ты, — восхитилась Яна. — Настоящие письма! Не распечатка! Кому-то они влетели в копеечку. А от кого второе письмо, то, которое с линкора?
— Не знаю, тут не написано.
К тому моменту вся почта оказалась роздана, и построение считалось законченным. Техник-лейтенант распустил взвод и Алекс, отойдя в сторонку, присел на длинную скамью и вскрыл первое письмо, то которое было с линкора «Могучий».
Начиналось он с довольно странных слов. Первое, что он прочитал, было «Здравствуй, сынок». Это было неожиданным сюрпризом, потому как мать его погибла около года назад, а своего отца он почти не помнил. Тот сбежал от своей семьи, когда Алексу было всего одиннадцать лет.
Тут Алекс подумал было, что ему по ошибке адресовали чужое письмо, он даже заново прочел обратный адрес отправителя, и адрес по которому оно было направлено. Оказалось, что письмо было направлено на старый домашний адрес, туда, где Алекс уже не жил последние полтора года. И там оно не нашло адресата, потому как его мать и две младшие сестры были вынуждены эвакуироваться на другую планету под угрозой внешнего врага. Им не повезло. Во время переселения их транспортное судно натолкнулось на бродячую мину, и Алекс остался круглой сиротой. Других родственников, даже далеких у него не было. Значит, письмо было действительно от давно забытого отца.
Письмо было написано от руки и судя по неровному подчерку в великой спешке. Буквы в письме прыгали в разные стороны, и строки, бывало, наезжали одна на другую.
В письме отец скупо извинился за то, что от него не было так долго никаких известий, пояснил, что он просто устал от семейной жизни и постоянных скандалов из-за хронической нехватки денег и потому подался служить в армию. Был он летчиком-истребителем и служил в составе второго космического флота на линкоре «Могучий». Как он пояснил, взяться написать письмо бывшей семье у него вышло спонтанно, во время одной из дозаправок жаркого боя. Он очень торопился, хотел, как можно полнее высказать свои мысли и потому письмо отличалось некой сумбурностью.
С каждой строкой читать письмо становилось все сложнее, почерк изменился до неузнаваемости. Раза два или три отец возвращался на линкор на дозаправку, и пока она шла, он писал. Под конец письма он посетовал на жаркий бой с флотом команиксов и высказал мысль, что следующий его вылет может быть последним. Так оно и оказалось, письмо обрывалось на середине мысли, а сам край плотного листа был запачкан кровью.
