– Мне сейчас деталей не говори, не надо. Я ж этих вопросов не решаю, – отмахивается старший. – Вопрос твой какой?
– Эта хань-врач порекомендовала нашему человеку курс обучения, онлайн. Три штуки на выбор. Наш начал разбираться – интересно. Перспектива есть. Даже на старте полезно. Но возникают вопросы по теории, на которые ответы знают только те, кто в теории их искры шарит. У нас случайно нет человека, который на вопросы ответит?
Парень удерживает нейтральное выражение лица, но его собеседник хмыкает, делает пару размытых жестов ладонью и краем рта улыбается в экран:
– Логичен встречный вопрос. Почему нашему человеку той своей хань не задать эти самые вопросы по ханьской искре? Если, как ты говоришь, проблема только в пояснениях по теории?
– Наш человек к этой хань очень плохо относится и не хочет иметь с ней дел. – Спокойно вздыхает парень. – Он не…
– СТОП. Понял, не продолжай. – Старший задумчиво качается на стуле какое-то время. – М-да. Умеешь ты сам себе на ровном месте проблем придумать.
– Молчи, грусть, молчи.
– Человек, возможно, и есть, – решается на что-то старший. – Но я могу вас только свести и ему лично обсказать, что ты не чужой. А станет ли он с тобой вообще разговаривать, или не станет – это уже тебе с ним решать. И вариант только один, мимо нас такие умельцы как-то не бегают. Может быть, что он и захочет поговорить, да знать по твоим делам ничего не будет.
– Самая плохая возможность ровно на сто процентов лучше её отсутствия, – возражает подросток. – Как связаться?
– Стоп. Не разгоняйся… С этого твоего комма вообще никак. – Мужчина многозначительно касается указательным пальцем своего виска. – Из своих стен всё-таки выйди и сходи вот в какой салон… – в текстовом сопровождении звонка появляется строка, которую старший собеседник тут же удаляет.
– А не поздно, если сейчас пойду?
– Там круглосуточно. Попросишь старшего администратора, скажешь, я ему о тебе звонил только что. Там и поговоришь.
– Спасибо.
* * *
После обеда, когда Камила отпускает меня из медсектора, я прямиком направляюсь на кафедру.
В отличие от столовой, питание в медблоке имеет свои плюсы: оно не нормируется и рацион чуть получше. С точки зрения праздника живота, попадать к Камиле имеет смысл ещё и поэтому.
Для проверки ощущений, на второй этаж забегаю по лестнице. Перед тем, как направиться в помещение кафедры, решаю зайти в туалет.
Из дурацкого куража, поднимаю ногу, чтоб открыть дверь стопой – и нога оказывается напротив подполковника Бака, выходящего с той стороны.
– Вы с ума сошли? – натурально шипит он, со злостью оглядываясь по сторонам. – Вы соискатель нашей кафедры и мой лично! Вы что, не можете себя вести пристойно?!
– Извиняюсь. Не знал, что вы там. Больше не повторится.
Куратор глубоко вдыхает, выдыхает, его глаза мечут искры.
В этот момент, на моё счастье, по коридору проходит какой-то знакомый подполковника, окликая его по имени и задавая какой-то вопрос.
Бак делает мне рукой знак идти вперёд и догоняет меня уже в конце коридора.
– Дополнение о досрочном закрытии контракта номер один, у вас на комме, – внутри он быстро проходит за свой стол и указывает мне на стул напротив него.
– Возражений не имею, – поднимаю на него глаза через минуту. – Ставить палец?
– Сделайте такое одолжение. – Ворчит он. – Второй файл, уточнения и предложения по коррекции программы, ввиду открывшихся нюансов.
Внимательно перечитываю на своём экране второй файл и поднимаю глаза на него:
– Вообще-то, у меня есть ответ. Но пока на уровне экспертной оценки, не подтверждён экспериментально.
Кроме нас, в комнате ещё есть люди, некоторые из которых со сдержанным любопытством прислушиваются к нашей с ним беседе.
Он смотрит на меня, как на дурака. Бесшумно вздыхает, обводя взглядом окружающее пространство и впивается взглядом мне в переносицу:
– Отвечать только на мои вопросы. Вы можете ответить на комментарии второго приложения?
– Да.
– Подтверждайте, – всем видом он изображает вселенскую тоску и усталость. – Отлично. Теперь приложение вступило в силу. Вот сейчас говорите, что хотели.
– Ответ на итоговый вопрос: тридцать пять процентов.
