— Что-то такое вертится на уме, но как-то туманно, — ничуть не смутившись, заявил воевода. — Да и чего голову напрягать, когда ты сам сейчас все расскажешь.
— Расскажу, — кивнул Константин. — Так вот, с тех пор это племя и станет называть себя османами. Ну, по имени вождя. И потом, через полтора века, произойдет резкий взрыв. Они покорят все эмиратства, и в 1389 году произойдет знаменитая битва на Косовом поле — боль и трагедия Сербии.
— Погоди-погоди, там же албанцы живут, если мне память не изменяет, — остановил друга воевода.
— Это чужаки. Пришли они туда намного позже. Считай, такие же захватчики-оккупанты вроде турок. А на самом деле это исконная территория Сербии. Возвышение турок притормозит хромой Тимур, который разгромит их войска, восстановит все эмиратства сельджуков, а самого султана Баязида I упакует в железную клетку, в которой тот и умрет.
— Прямо в клетке?
— Ну, может, и не в ней, но в плену, — пояснил Константин. — Лет двадцать его сыновья будут грызться за отцовскую власть и резать друг друга, но потом останется один, который приступит к дальнейшим завоеваниям. И тогда взвоет вся Европа.
— Так что, мы будем спасать Европу? — деловито уточнил Вячеслав.
— Да плевать я на нее хотел, — устало произнес Константин. — А вот братьев-славян мне жалко. К тому же у меня на Болгарию особые виды, с учетом того, что Святослав женат на дочке Иоанна-Асеня II и успел обзавестись уже двумя сынами.
— Никак завоевывать решил? — изумился Вячеслав. — Но ты же говорил, что тебя эти границы вполне устраивают. Или аппетит приходит во время еды?
— Да нет, тут все иначе. Дело в том, что династия Асеней скоро пресечется. Я точно не помню, на внуке нынешнего Ивана или как, но суть ты уловил. Так что, не лишая Болгарию независимости, можно будет озаботиться ее судьбой. Руси, как ты понимаешь, от этого только выгода. Опять же будет гарантирована сохранность южной коалиции, которую я сбил, — Русь, Византия и Болгария.
— Ну Наполеон, чистый Наполеон, — всплеснул руками воевода.
— Да ладно тебе. Просто я не хочу, чтобы 29 мая 1453 года турецкий султан Магомет II въехал на белом жеребце в храм Святой Софии, расположенный в Константинополе. К тому же ты совсем забыл о том, сколько пакостей турки причинят Руси.
— Вывод? — потребовал Вячеслав.
— А я его уже сообщил. Либо полное уничтожение этого племени, либо принятие его к себе на службу. Пусть они все время перед нашими глазами будут.
— А где разместим?
— Волжские степи большие. А пограничники из них получатся что надо. Ребята храбрые, честные, вожди слово свое держат, от присяги не отказываются. Вот и пускай с монголами повоюют, коли такие воинственные. А там мы их родней разбавим — половцами, башкирами, саксинами и прочими.
— Слушай, а у тебя не вызывает опасения этот степной конгломерат?
— Есть немного, — сознался Константин. — Если ты придумал лучший вариант, то предложи.
— Окрестить бы их, — задумчиво протянул воевода. — Ну, как я всех на Кавказе. С единоверцами-то поспокойнее будет.
— Идея недурна, но не нова. Наш патриарх уже вовсю над ней трудится, миссионеров готовит в дополнение к тем, которых он уже дал. А если ты про оседлость, то наглядный пример у них тоже перед глазами будет, только потом, после того как мы с монголами управимся.
— Малой кровью на чужой территории, — усмехнулся Вячеслав.
— Напрасно смеешься. Пока мы вообще будем стараться дипломатическими путями с ними все вопросы решить, чтоб без войны.
— Думаешь, выйдет?
— А чего тут думать. Надо работать, а время покажет, что вышло. Во всяком случае, попытаться стоит. Сейчас наша задача — по возможности расшатать это здание. Братья еще помнят, что они из одного рода, а вот когда дело дойдет до внуков, тогда и поглядим.
— А чего смотреть, — буркнул воевода. — Насколько я помню, Батый как раз и есть внук Чингиза.
— Внук, но не единственный. Вот потому-то нам и надо как можно сильнее оттянуть сроки нападения. Есть и другие внуки, — загадочно произнес Константин.
Именно этот разговор чуть ли не десятилетней давности и припомнил сейчас другу Вячеслав:
— Ну и где плоды твоей хваленой дипломатии?
