– Не знаю, – отвечал Васильев. – Но у них там тоже. не все так просто. Может быть, нас с тобой там лучше бы оценили, но я бы не хотел там жить ни за какие коврижки. Не выдержал бы, сдох со скуки.
– Ты все-таки завидуешь нашим шустрым ребятам в группе, или я тебя не так понимаю? – допытывался Виктор.
– Нет, не завидую, друг мой, – отвечал Васильев. – Чему и кому завидовать? Прохиндеям, Вятковскому и Золкину? В моих словах осуждение. По правде сказать, в орденах, званиях, наградах сейчас что-то нечестное, нечистое, незаслуженное, фальшивое. Знаешь, по правде тебе сказать, я свой ресурс в продвижении по службе исчерпал до конца, выше не могу: совесть не позволяет. Чтобы дальше двигаться, надо «наступить на горло собственной песни». Я не могу. И еще тебе скажу, все эти вятковские, подхалимы и прохиндеи, паразитирующие на разведке, явление временное. Не на них она держится, а на простых, честных оперативниках. Это они вербуют ценную агентуру, получают информацию, шарят по тайникам, рискуя иногда жизнью. Этих честных ребят в ГРУ большинство. Они в конечном счете определяют лицо нашей разведки, а не эта пена. Она пройдет, ее сдует свежий ветер неизбежных перемен. Когда это будет, я не знаю, но это будет, уверен. А насчет наград у меня целая теория есть. Хочешь, расскажу?
– Любопытно послушать, расскажи, – оживленно подхватил слова Анатолия Виктор.
– Ну, слушай. Мне уже давно в голову запала одна, может быть, крамольная мысль, но я не могу от нее отделаться. И чем дальше, тем она меня чаще посещает. Сразу оговорюсь, что не хотел бы своими бредовыми рассуждениями затронуть честных, порядочных, достойных людей. Так вот, я думаю, если бы задаться идеей выявить всех проходимцев, людей, мешающих нам жить и строить наше общество. Вот предложили бы тебе, например, найти наиболее рациональный метод нахождения этих людей, выявить их, вывести на чистую воду и отделить, как сорняки, от общества, от хороших людей. Как бы ты поступил? Мог бы ты предложить такой рецепт, чтобы излечить наше общество?
– Тебе, Анатоль, сколько я тебя знаю, – начал Виктор, – всегда в голову какая-нибудь блажь приходит. Я никогда не задумывался над такими вопросами, но думаю, что это какая-то фантазия, несуразица, маниловщина. Такая задача, на мой взгляд, но под силу целому НИИ.
– А я вот знаю, как ее решить одним элементарным приемом, – вновь начал Анатолий. – Могу тебе патент задаром отдать.
– Мне не надо твой патент, но послушать забавно, как ты одним махом решаешь сложнейшие социальные задачи, – ответил Виктор. – А патент отдай на Старую площадь, тебе за это орден дадут.
– Что касается Старой площади, то ты попал пальцем в небо, – продолжал Анатолий. – Старая площадь рядом еще с одним зданием, боюсь, что после моего предложения именно там займутся мною. Так вот… Я ведь кончал академию химзащиты, – начал свой рассказ Васильев, – и помню, как объясняли устройство атомной бомбы, как там в уране лавинообразно растет количество нейтронов. Что-то подобное происходит сейчас с нашим обществом. Поменялись акценты, в почете стали нечестные люди, бездари и проходимцы, они заняли высокие посты и плодят себе подобных с невероятной скоростью. Партия перерождается на глазах, туда устремились отбросы общества. Скажу тебе по-честному, мне стало не нравиться работать в группе, задыхаюсь. Предложат в командировку, соглашусь на любую должность и в любую страну. Может быть, там, за бугром, не так смердит. Ты здесь новичок еще и не все видишь. После такого вступления о теории. Ее суть в том, как собрать всех проходимцев в кучу, где их, собственно, искать. Оказывается, есть такое множество, выражаясь математическим языком, то есть скопление, где все эти проходимцы и сосредоточены. Вопрос только, как их оттуда выделить. Я утверждаю в своей теории, что наша родная любимая партия есть то множество, где спрятались все эти проходимцы. В партии у нас сейчас пятнадцать-шестнадцать миллионов человек. Я далек от мысли утверждать, что все они проходимцы, нет. Но много проходимцев втерлись в партию, они и среди награжденных, заслуженных людей, военных и штатских, начальства, они переоделись в овечьи шкуры, будучи хищниками. Вот если бы было такое сито, в которое можно было бы поместить все эти миллионы членов партии и потрясти так, чтобы вся нечисть вылетела вон, а остались бы только честные, настоящие коммунисты, тогда бы все кардинально изменилось. А вот как это сделать и можно ли это сделать – я не знаю. Моя теория только указывает, где искать этот мусор нашего общества.
