После купания, во время которого старательно пыталась как можно меньше контактировать с водой — не плескаться, не погружаться, вообще глубоко не заходить — поспешила назад в комнату. Времени до возможного появления шиагов мало, а нужно еще с Шати поговорить.
Платья нам высушили магией еще на выходе из подвала, однако я все равно поспешила переодеться. По-хорошему, нужно еще ванну принять, но после вчерашнего страшно.
А вот чтобы избежать повторения подобного…
Я вытащила гостинцы — пирожок с повидлом и чашку с молоком — из пространственного кармана. Покрутившись немного, решила поставить все это добро на тумбу. Ведь появились же на ней серьги, которые Шати по доброте душевной выловил из сливной трубы? Значит, есть вероятность, что и забрать оттуда что-нибудь сможет. Например, сладкий гостинец.
Жечь траву на этот раз не стала. Решила для начала попробовать другой способ. Просто позвала:
— Шати! Шати, ты меня слышишь?
Секунда, вторая, третья… Прошло около минуты, прежде чем на стене появились знакомые апельсиновые глазки.
— Значит, ты всегда слышишь, если тебя позвать? — полюбопытствовала я.
— Слишу. Всегда.
— Ну, хорошо… — Пожалуй, не стоит слишком на него давить, лучше начать с приятного. — Знаешь, мне захотелось чем-нибудь тебя порадовать. Вот, — я указала рукой на тумбу с гостинцами. — Это тебе. Не знаю, что ты любишь и ешь ли вообще. Но, может быть, пирожок и молоко…
Договорить не успела.
— Пирожо-о-ок! — завопил Шати, странным образом смягчив букву «ж». — Люблю! Люблю пирожо-о-ок! Это мне? Можно?
— Да, конечно. Я принесла это специально для тебя.
Я внимательно уставилась на тумбочку. Очень интересно, каким образом Шати возьмет с нее угощение. Может, наконец покажется еще какая-нибудь часть его тела?
Увы. Ожидания не оправдались. Пирожок на мгновение окутало сероватым облачком, после чего тот попросту исчез. Глазки блаженно зажмурились. Та же участь постигла молоко. Чашку окутало облачком, а спустя миг чашка опустела.
— Вку-у-усно! — протянул Шати. А потом внезапно заморгал глазками часто-часто, как будто сейчас расплачется. — Для меня никто такого не делал…
Честно говоря, я сама от такого чуть не расплакалась. Даже забыла о том, что вообще-то собиралась использовать его. Так жалко стало бедняжку. Подскочила к стене, погладила. Не знаю, наверное, странно гладить стену. Однако не в глаза ведь тыкать, чтобы успокоить и приласкать?
— Как это никто не делал? Тебя что, тут вообще не кормят?
— Кормят… энергией… магией питают… А я люблю пирожки!
— Хочешь, я тебе каждый день буду приносить?
— Хочу!
— Ну вот и славно, — я улыбнулась, снова погладив стену. — Незачем грустить. Все будет хорошо.
— Будет… ти хорошая…
— Давай поговорим? — предложила я и осторожно продолжила: — Мне вот очень интересно, как здесь, в академии, все устроено. Объяснишь мне, ничего не понимающей?
— Не знаю… — глазки взволнованно забегали. Как у человека, который не хочет правду говорить.
— Я просто хотела понять. Вот ты, получается, за порядком следишь, правильно?
— Да!
— А как ты успеваешь за всем уследить? Если что-то важное происходит сразу в двух местах? Или, например, как ты узнаешь, что твое вмешательство где-то требуется? Ты это чувствуешь?
— Слежу… внимательно.
Значит, все-таки не чувствует и не везде сразу. Хотя последнее стоит все же уточнить.
— А если в двух местах нужно вмешаться?
— Не нужно. Не бывает. Спокойно здесь. Било.
— Было? — переспросила я. — До меня, что ли?
— Да! Ти беспокойная. Но хорошая.
— А то, что шиаги здесь по ночам разгуливают, это нормально? И что в чужие покои без спросу ломятся? Так часто бывает?
Устав стоять, присела на подлокотник дивана. Все-таки день меня вымотал. Да я в академии магии так не уставала, как здесь!
— Хозяева. Им можно.
— Так твои хозяева — шиаги?
— Нет. Но им можно.
Что ж, вполне логично. Шати подчиняется руководству академии и работает, по сути, на него, но шиаги все равно здесь самые главные. Академия создана именно для них или, скорее уж, под них.
Если Шати считает шиагов хозяевами, это действительно может стать проблемой. Но попробовать все равно стоит.
