Случилось это на крымском курорте летом 1983 года. Черненко прекрасно себя чувствовал, много плавал, несмотря на запретные буйки, заплывал далеко в море.
И вот одним прекрасным вечером получил увесистый пакет рыбы.
Ставрида была отменная. Угощалась черноморским деликатесом вся семья. А ночью Черненко стало плохо. Только ему одному. Сильное отравление. В крайне тяжелом состоянии его срочно отправили в Москву. А у остальных членов семьи ни малейших признаков недомогания. Прибытков называет это «ставридой точечного бомбометания». Медицина – вирусной инфекцией.
После того черноморского угощения здоровье Черненко становилось все хуже и хуже. А затем его отправили отдыхать в высокогорный санаторий – свыше тысячи метров над уровнем моря. И это при его астме! Оттуда его срочно перевезли в Подмосковье. С трудом говорил и передвигался, практически не выходил из помещения. Таким он и остался в нашей памяти – немощным, задыхающимся от приступов астмы, с хрипами в груди.
Прибытков пишет, что его одолевали нехорошие мысли. Даже больше – подозрения. Не мог избавиться от них тогда, не получается и теперь. «Бередит душу вопрос – кому так сильно мешал Черненко? Кому нужно было спешно убирать его с дороги? Еще тогда, когда у руля стоял (точнее, лежал) одолеваемый недугом Андропов… А что, если… Нет, эту мысль я заканчивать не буду», – пугается автор. Но тут же пишет о Федорчуке: когда Горбачев добился вожделенного поста, главу МВД отстранили от дел и отправили в политическое небытие. «Словно основного свидетеля спрятать старались», – пишет Прибытков. Архисмелое утверждение! Но – бездоказательное. Горбачев тогда заменял всю кремлевскую команду, оставшуюся от брежневских времен.
(Прим. 2018 года. Впоследствии Прибытков издал книгу «Черненко». Вышла в биографической серии «ЖЗЛ». Предпоследний генсек рулил партией и страной чуть больше года.)
* * *
Ко мне в редакцию газеты «Новости разведки и контрразведки» пришел Валерий Иванович Болдин. Много лет подряд он был одним из самых приближенных к Горбачеву людей. Помощник, затем заведующий общим отделом ЦК КПСС и руководитель аппарата Президента СССР.
В начале 1991 года Валерий Иванович пригласил меня для конфиденциальной беседы, в ходе которой предложил перейти из аппарата ЦК КПСС, где я работал заместителем заведующего Идеологическим отделом, в аппарат Президента СССР, руководителем создаваемой информационно – аналитической группы.
– Это исключительно важное подразделение, – убеждал Валерий Иванович. – В его функции будет входить подготовка материалов непосредственно для Михаила Сергеевича. На основе ежесуточных сводок КГБ, Генштаба, МВД, шифротелеграмм совпосольств.
Предложение было неожиданное, и я попросил два дня на размышления. Естественно, поставил в известность о разговоре своего непосредственного начальника – члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Вадима Андреевича Медведева.
В условленное время пришел в кабинет Болдина с твердым отказом.
– Почему? – искренне удивился Болдин.
– Есть одно обстоятельство…
– Какое?
– Администрация Президента СССР – единственное учреждение, где нет партийной организации…
– Это вам представляется странным?
– Да.
– Что ж, вы свой выбор сделали. Вам виднее. – Взгляд Болдина стал равнодушно-холодным.
И вот встреча спустя несколько лет после того памятного разговора. Боже мой, сколько событий прошло за это время! Создание ГКЧП, арест путчистов, включая
Болдина, долгие месяцы пребывания в следственном изоляторе «Матросская Тишина», тяжелая болезнь, суд, амнистия в 1994 году…
Беседа с согласия Валерия Ивановича шла под диктофонную запись.
(Прим. 2018 года. Полностью откровенные признания этого одного из самых близких к Горбачеву людей я опубликовал в своей, названной «очень личной» книге «ЦК закрыт. Все ушли…», вышедшей в 1999 году. Она выдержала несколько изданий. В 2016 году вышла под другим названием: «Агония СССР. Я был свидетелем убийства сверхдержавы».
Главный редактор издательства настоял на изменении названия:
– Сейчас мало кто знает, что такое ЦК…
Я пытался отстоять прежнее заглавие:
– Это перифраз знаментого слогана периода Гражданской войны. Тогда на дверях опустевших райкомов вывешивали объявление: «Райком закрыт. Все ушли на фронт». А сейчас – в коммерцию…
