Не успевала занять оборону на отведенном ей рубеже и 42-я стрелковая дивизия, выведенная в район южнее Довска на доукомплектование. Да и имевшееся у 4-тысячного состава вооружение (три ручных пулемета, 330 винтовок, 72 автомата, три 122-мм пушки, по одной 122-мм и 152-мм гаубицы, 7 счетверенных зенитных установок)[42] не давало основания надеяться на успешное выполнение возложенной на дивизию задачи.
Танковые дивизии 20-го механизированного корпуса, выполняя приказ на выход за Березину, в течение всей ночи отходили с Птичи, ведя бои с преследовавшими их подвижными отрядами гитлеровцев. К утру 1 июля они переправились через Свислочь и, заняв оборону в полосе Турец, Междуречье, Хидра, Романовка, в течение всего дня вели бой на этом рубеже, срывая переправу гитлеровцев через реку.
Остатки 121-й и 143-й стрелковых дивизий около 18 часов переправились через Березину в районе Якшиц и двинулись в направлении Могилева.
Значительно осложнилась обстановка и на бобруйском направлении. В 16 часов авиация противника подвергла ожесточенным атакам позиции сводного отряда генерала Поветкина (500 чел., 8 орудий, 4 зенитные установки, один станковый пулемет, 400 винтовок), оборонявшегося на реке Ола в районе Михалево[43].
После артиллерийского и минометного обстрела в атаку двинулись танки. Несмотря на то что артиллеристам удалось подбить 10 вражеских машин, а зенитчикам сбить 3 самолета, противник продолжал атаку. Местность была открытой, и танки врага легко прорвали редкую цепочку оборонявшихся советских бойцов и устремились к Днепру. К исходу дня передовые отряды 3-й танковой дивизии противника уже завязали боевые действия с частями развертывающейся у Рогачева 167-й стрелковой дивизии[44] (командир — комбриг B. C. Раковский, начальник штаба — полковник Чечин).
Отряд генерала Поветкина, понесший большие потери, закрепился на линии Бортники, высота 152,0. Вечером, воспользовавшись сильным дождем, отряд незаметно для гитлеровцев вышел из окружения и переправился через Днепр в районе Рогачева.
По приказу командования фронта, автотракторное училище 2 июля убыло в новый пункт дислокации. А 5 июля управление 47-го стрелкового корпуса, 273-й отдельный батальон связи, остатки 246-го отдельного саперного батальона, госпиталь и ветлазарет были отведены на переформирование в район Новозыбкова.
На доукомплектование в указанные им районы следовали и остатки других соединений 4-й армии: 55-я сд (250 чел.) — в район Чечерска, 6-я сд (300 чел.) — в район Пропойска. Находившаяся в районе Журавич 42-я стрелковая дивизия уже получила пополнение в 1000 человек.
Таким образом, попытка задержать противника на Березине в районах Бобруйска и Свислочи не удалась, передовые отряды немцев начали выходить к Днепру.
На левом фланге 4-й армии ослабленные части 75-й стрелковой дивизии, выйдя из окружения под Малоритой, прикрывали пинское направление. У них осталось мало артиллерии, почти не было боеприпасов. Генерал Недвигин, не имея связи с вышестоящими штабами, принял решение на отвод частей по лесным дорогам южнее Днепровско-Бугского канала к Пинску.
Сводные отряды 6-й стрелковой дивизии и мотоциклетный полк 14-го мехкорпуса продолжали вести бои с частями 1-й кавалерийской дивизии вермахта, прикрывая пинское направление.
Около 20 часов начальника штаба 4-й армии полковника Сандалова вызвали к телефону. Генерал-лейтенант Маландин сообщил, что «…на пост командующего фронтом на днях вступит Семен Константинович Тимошенко, а пока командует генерал-лейтенант Андрей Иванович Еременко. Штаб фронта готовится к переезду в район Смоленска. Ваша армия передается в оперативное подчинение командующему 21-й армией»[45].
После глубокого прорыва и соединения 2-й и 3-й танковых групп вермахта в районе Минска в окружении в западных областях Белоруссии остались основные силы Западного фронта. Окруженные в районах Белостока, Волковыска, Лиды, Новогрудка, Минска части 3, 10 и 13-й армий вели упорные бои, стремясь пробиться на восток. Кольцо окружения все теснее сжималось вокруг советских войск, управление которыми было утеряно. Подразделения и части разных соединений перемешались между собой и с беженцами. Уже только на бумагах оставались номера корпусов и дивизий, после непрерывных тяжелых боев в них остались только группы вооруженных людей, но они продолжали сражаться. Хотя отходившие войска и представляли вместе реальную силу, но без единого руководства, без единого плана действий, без взаимодействия между собой они не могли вырваться из кольца окружения и несли при этих попытках большие потери. Да и приказ на прорыв мелкими группами не приносил результатов. Участники первых боев вспоминали: «На каждом привале люди бросали технику и уходили группами по 3–5 человек»
