За этим занятием прошло часа два, и под конец Джош уже практически орал на фарисеев:
— Их трое. Волхвы. Пришли потому, что увидели звезду над Вифлеемом. Пришли со златом, ладаном и миррой в руках. Ну давайте, вы же старые. Значит, мудрые должны быть. Думайте!
Что и говорить, такое обращение им пришлось не по нутру.
— Что за сопляк сомневается тут в нашей мудрости? Тору не знает, Пророков не знает — и туда же, укорять нас за то, что мы не упомнили каких-то бродяг.
Зря они это сказали. Никто не изучал Тору ревностнее. Никто лучше его не знал Писания.
— А ты спроси меня, фарисей, — сказал Джошуа. — Спроси что хочешь.
Если вдуматься, конечно, сейчас — несколько повзрослев, пожив, умерев и восстав из праха, — я понимаю: наверное, большего хамства, чем юный всезнайка, и представить себе невозможно. Разумеется, это возрастное — думать, что знаешь все на свете. Но теперь я сочувствую тем бедолагам, что взялись в тот день допрашивать Джошуа во дворе Храма. Тогда я, конечно, завопил:
— Покарай этих засранцев, Джош!
Он провел там несколько дней. Даже сходить поесть не захотел — я сбегал в город и притащил ему еды. Сначала его допрашивали фарисеи, но потом и кое-какие священники подтянулись из Храма — нет-нет да и вставить каверзный вопросик о каком-нибудь забытом еврейском царе или полководце. Джоша заставляли наизусть перечислять все генеалогии всех книг Библии, и он ни разу не запнулся. Я же оставил его спорить и бродил по Святому городу в поисках Мэгги, а когда понял, что мне ее не найти, — в поисках вообще каких-нибудь девчонок. Спал я в родительском лагере, полагая, что и Джош каждый вечер возвращается под отчий кров. Но я ошибался. Когда закончилось пасхальное пиршество и мы уже собирали манатки, к нам в панике прибежала Мария.
— Шмяк, ты Джошуа не видал?
Бедняжка была просто в отчаянии. Мне захотелось утешить ее, поэтому я раскрыл ей объятья, чтобы прижать к себе и успокоить.
— Мария, бедная, уймись. С Джошем все в порядке. Поди сюда, я тебя приголублю.
— Шмяк!
Я думал, она мне сейчас звезданет промеж глаз.
— Он в Храме. Господи, вот так захочешь проявить сострадание — и что получишь?
Но она уже унеслась прочь. Я нагнал их, когда она за руку выволакивала Джоша из Храма.
— Ты же насмерть нас перепугал.
— Должна была знать, что отыщешь меня ты в доме отца моего, — отбивался Джошуа.
— Нечего меня тут «отцом» попрекать, Джошуа бар Иосиф! Заповедь что говорит? Почитай отца своего и мать свою. А я сейчас что-то никакого почета не чувствую. Мог бы хоть записку прислать, зайти сказать, где ты будешь.
Джошуа посмотрел на меня умоляюще: выручай, мол, старик.
— Я честно пробовал ее утешить, Джош, но она и слушать ничего не захотела.
Позже я догнал их по дороге в Назарет, и Джошуа подманил меня поближе.
— Мама считает, что по крайней мере одного волхва найти можно, а уж он скажет, где искать остальных.
Мария кивнула:
— Одного звали Валтасар — черный такой, говорил, что он из деревни к северу от Антиохии. Он из той троицы один хоть как-то на иврите говорил.
Мне б ее уверенность. Хоть карт я в жизни не видел, «к северу от Антиохии» звучало как место большое, невнятное и жуткое.
— А еще что-нибудь на них есть?
— Да. Двое других пришли с Востока по Шелковому пути. Их звали Мельхиор и Гаспар.
— Значит, в Антиохию, — заключил Джошуа. Похоже, информация, полученная от матушки, его вполне удовлетворяла: будто, узнав имена волхвов, он, считай, их нашел. Но я сказал:
— Стало быть, ты собираешься идти в Антиохию, предполагая, что там кто-нибудь вспомнит человека, вроде бы жившего где-то на севере тринадцать лет назад?
— Не просто человека — волхва, — ответила Мария. — Богатого эфиопа. Как ты думаешь, их там сколько?
— Их там может вообще не оказаться — ты об этом подумала? Он уже умереть мог. Переехать в другой город.
— В таком случае, я ведь все равно уже буду в Антиохии, — сказал Джошуа. — И оттуда пройду по Шелковому пути и разыщу остальных.
Я ушам своим не поверил.
— Ты ж не один туда пойдешь.
— Один, разумеется.
— Но, Джош, ты беззащитен в этом мире. Ты ведь , только Назарет и знаешь, а тут люди нищие и глупые.
